Книга Царство бури и безумия, страница 192 – Люсинда Дарк

Мейрин замедляет ход, и я беру инициативу на себя. — Сюда, — говорю я ей, ныряя вправо. Она легко следует за мной, но когда мы уже собираемся завернуть за другой угол, она протягивает руку. Ее пальцы цепляются и тянут за ткань моего пиджака на спине, и вырез душит меня, когда она резко останавливает меня.

— Что…

Тихие бормочущие голоса достигают моих ушей, и Мейрин, не теряя времени, увлекает нас обеих в темную нишу, где стоит пьедестал с каменным бюстом наверху. Бюст дрожит, когда мы ныряем за пьедестал, и я протягиваю руку, чтобы поддержать его, и ныряю обратно, когда два голоса становятся громче.

Мои ладони покрываются потом, и я тянусь назад, теребя рукоять кинжала, который теперь убран в кобуру на спине, когда шаги приближаются. Мимо проходят две фигуры, одетые в длинные черные мантии, ни одна из них не смотрит в нашу сторону.

— …будет крайне недоволен, если узнает об этом, — говорит одна из фигур — Пачис, Низшее Божество, в котором я узнаю одного из преподавателей математики. Несмотря на свою Божественность, в отличие от большинства Богов, он довольно коренастый мужчина с круглым лицом, которое заставляет его трястись при ходьбе. Он больше похож на Бога Обжорства, чем на Бога Изучения, каким я его знаю.

— С этим будет разбираться Долос; к нам это не имеет никакого отношения. — У худого, похожего на тростинку человека, который отвечает, резкий голос и еще более резкие черты лица. Выглядывая с другой стороны пьедестала, я хмурюсь. Я уже много раз видела Хатци, Бога Путешествий, в окрестностях кампуса, и, как всегда, его дальнейшее пребывание в стенах Академии сбивает меня с толку. Если Боги черпали силу в том, что касалось их способностей, то почему Бог Путешествий предпочел остаться в одном месте?

Однако мгновением позже их слова врезаются мне в память, и на смену предыдущему приходит совершенно новый вопрос. С чем именно придется иметь дело Долосу? Имеет ли это отношение к Совету Богов?

— Пойдем. — Хватка Мейрин крепко сжимает мое запястье, когда она вытаскивает меня из ниши, как только Боги сворачивают за угол и исчезают из виду.

Офис Долоса находится неподалеку. Так близко, что я практически ощущаю вкус триумфа от того, что добралась туда и освободила Найла так, что никто из этих Божественных дураков ничего не заметил. Однако я сдерживаю победу, поющую в моей крови. Слишком часто я была свидетельницей того, как противники на спаррингах праздновали победу еще до того, как битва по-настоящему закончилась, и это никогда не заканчивалось для них хорошо.

Я веду Мейрин остаток пути, наши шаги ускоряются, а затем замедляются, когда мы попадаем в следующий коридор, и я останавливаюсь перед выкрашенной в красный цвет дверью, перед которой я была несколько недель назад — прямо перед тем, как меня потащили в подземелья, заточили и морили голодом три дня. Золотая филигрань, выгравированная по углам и поддерживающая табличку в центре, поблескивает на свету.

Я дергаю за ручку и скриплю зубами, когда обнаруживаю, что дверь заперта. Должно быть, она была открыта, когда Лария и ее брат вошли, и, без сомнения, они заперли ее, прежде чем оставить Найла здесь. Изнутри доносится приглушенный звук. Мейрин отталкивает меня с дороги и тоже дергает за ручку. Она дергает раз другой и ударяет по ней, прежде чем я успеваю ее остановить. Несмотря на ее силу, она не поддается.