Книга Развод с императором драконов, страница 16 – Юлия Ханевская

— Нет… — прошептала я, отшатываясь. Паника кольнула в грудь. — Нет-нет-нет!

Магия не слушалась. Мои пальцы горели, как будто я сунула их в пламя. Сердце колотилось в висках, а в голове пульсировала мысль: « Я все порчу. Даже это» .

Я сделала шаг назад. Закрыла глаза. Заставила себя замереть и какое-то время стоять в тишине, слыша только свое дыхание.

Нужно было вспомнить основы.

Не силу дави, а форму направляй. Не дави, веди. Магия не любит паники. Магия — как ручей, ей нужен путь.

Я вернулась к воротам и сосредоточилась вновь. Внутри себя выстроила схему — простую, без изысков.

Крепость. Плавность. Целостность.

Я направила поток иначе — мягче, но настойчивее. Не толчок — течение.

Металл стал оживать под моими ладонями. Ржавчина отступила, как будто ее стирала невидимая кисть. Треснувшие прутья срослись, затянулись свежей, гладкой поверхностью. Петли утолщились, выпрямились, засияли темным блеском. Все происходило медленно, почти неощутимо — но верно.

Словно сама магия поняла, что я не враг, а помощник.

Я держалась до последнего. Пока все не закончилось.

Мир качнулся. Ноги подкосились. Я едва не упала, схватившись за край ворот. Тело дрожало, а в пальцах жгло так, будто я опалила их огнем. Ладони были липкими от пота, но в них еще звенело — магия отзывалась эхом.

Я подняла голову — и замерла, перестав дышать.

На перекладине новехоньких ворот сидел черный ворон. Невыносимо черный, как ночное небо без луны. Его правая лапа была помечена широкой дужкой серебристого металла. Птица смотрела прямо на меня. Не как зверь. Как существо, которое понимает .

Я не могла отвести глаз. Птица не шелохнулась, только медленно наклонила голову — как будто всматривалась в меня так же пристально, как я в нее. В ее черных, холодных глазах-бусинах не было ни страха, ни интереса. Лишь молчаливая, чужая осознанность. Как будто кто-то смотрел через нее .

Мой затылок защипало, будто в волосах пробежал маленький разряд молнии.

И в этот момент тишину рассек смех — звонкий, детский, слишком живой для этого тяжелого, мрачного двора. Это выскочили из замка дети Тиллы — девочка с каштановыми косами в две косы и мальчик в заляпанной рубахе. Они смеялись, догоняли друг друга, направляясь прямо к воротам, где я стояла, прижавшись к железу.

Ворон шевельнулся, расправил крылья. И, словно тень, взмыл в воздух.

Он не каркнул. Не метнулся в сторону, как обычные птицы. Нет. Он поднялся плавно, точно знал, куда летит. Прямо в небо, исчезая среди серых облаков.

Детские голоса быстро отдалились, а затем вовсе стихли в недрах замка. Я же долго еще смотрела вверх.

Что это было?

Ничего. Просто птица — они летают, где хотят, ведь так? Может, он заплутал, сбился с пути. Просто сел отдохнуть.

И выбрал мои ворота.

Я прикрыла глаза. Под веками вспыхнули образы — железо, ожившее в моих руках, ржавчина, уходящая прочь, жжение в пальцах, и — ворон.

Нет. Это совершенно точно не было «просто».

Прошло две недели с того дня, как я обновила ворота. Наступил ноябрь, и первые налеты изморози ложились по утрам на камни внутреннего двора. Где-то в щелях скрипели сквозняки, в каминах потрескивали поленья, а я все еще помнила, в каком ужасном состоянии я провела несколько суток после использования магии. Я чувствовала себя так, будто с меня содрали кожу.