Книга Муха, ко мне! Пособие по воспитанию дракона, страница 30 – Алёна Андреева

— Потом. Успеется. Ты же остаешься?

Кривляюсь. Он ищет в моем выражении какую-то истину. Кивает, встает с пола, убирает кольцо.

— Надеюсь, мы просто отсрочим на час этот вопрос, не больше?

— Конечно, конечно, — хлопаю глазками, вспоминаю где у меня снотворное. — Давай сначала попьем чай. Такие решения нельзя принимать в спешке.

— Нина, я серьёзно намерен создать семью. С тобой!

— Это прекрасно! — складываю большую часть пироженных на блюдце Костылецкому.

— Нина! — хватает меня он за руки, — Ты меня все еще не простила?

Смотрю на него всерьез. Инфантильный козел, неужели ты надеялся, что я буду всю жизнь страдать?

— Конечно простила!

— Не верю, какая-то ты напряженная.

— Ну… ЭтО такой волнительный момент… Подожди, я сейчас.

Бегу в зал, где-то здесь, в корзинке со всякой мелочью лежала одна маленькая скромная таблеточка снотворного. На мгновение оборачиваюсь на кухню. В отражении стеклянной двери вижу, как эта породистая сволочь что-то сыпет в мой чай.

Ох ты ж, ешкин-матрешкин. Замечаю приоткрытую дверь в лабораторию и тихонько ее прикрываю. Вот, значит, где прячется Муха. Снова бегу на кухню.

— Милая, ты такая нервная. Присядь. Попьем чаю?

Киваю, сажусь.

— Ой, кажется твоя чашечка не так хорошо вымыта. Извини. Давай я тебе отдам свою. С дикой улыбкой орангутана меняю наши чашки. Оскал Костылецкого переплевывает мой на несколько пунктов. Он хватает мою руку.

— Нина, ты очень нервничаешь. Тебе надо расслабиться.

Пока я придумываю ответ, он резко дергает меня на себя, стискивает в объятиях и прижимается в страстном поцелуе. Я пытаюсь не отвечать, но попробуйте не ответить целующемуся камазу?

Меня тискают, мнут, муслявят и понемногу передвигают в сторону спальни.

Пытаюсь не содрогаться от омерзения и истерично придумываю план отступления. Как назло, все вазы убраны повыше, из тяжелого в пределах доступности только кресло и журнальный столик, но вряд ли я это все одной рукой осилю.

На под летит моя верхняя одежда, щелкает замочек бюстгальтера. Мы уже в двух шагах от кровати. Пытаюсь остановить обезумевшего горе-любовника, увернуться, отбиться. Мычу, отдираю от себя его руки. На мгновение замечаю Мухин хвостик по кроватью.

Нет же, нет! Только не это. Как можно при ребенке? Как можно вообще с этим подонком! Мысленное “помогите” затмевает невыносимая головная боль и я моментально теряю сознание.

Меня кто-то гладит по волосам и шепчет ласково какую-то абра-кадабру. Понимаю, что ночь. Мысли вязкие, путаются, но ничего не могу поделать. Осознать происходящее не получается.

— Нина, очнись! Надо уходить.

Это в моей голове бархатный мужской голос пытается привести меня в чувства.

Прищурившись, с трудом открываю одно веко. В темноте светятся два огромных змеиных глаза. Страшнючих, без век, с вертикальными зрачками. Морда чудовища над моим лицом склоняется все ниже и ниже.

Орать? Увольте, может это снова скачок температуры? Очередная серия галлюцинаций?

— Нина, это я, не бойся меня.

Также мысленно спрашиваю:

— Кто это “Я”?

Грустный вздох и такой же молчаливый ответ:

— Муха твой!

Резко сажусь на кровати. Ощупываю себя. Прикрыта одеяльцем, в трусах. Так, значит позорного акта любви с Костылецким на глазах у ребёнка не состоялось.

Интересно, где сейчас этот гад?

Муха ответил сразу:

— Этот гад утащил Серого. Полчаса назад. До этого ждал, что ты очухаешься. Но я насильно вливал в тебя сон. А в него бессилие и апатию.