Книга Его Величество император, страница 215 – Елена Милютина

Он подал руку маркизе Торас и пошел к дверям. Все потянулись за ними.

Норберт обратил внимание, что император кофе не взял, Джанни, знакомый по Эллане телохранитель подал ему чашку с чаем. Эльриан так, стоя, сделал два глотка, поставил чашку, и произнес:

— Господа, я ненадолго вас покину. Дядя, герцог, я надеюсь, вы займете гостей! — И стремительно вышел из комнаты. Наконец-то у него появилась возможность спокойно, наедине, прочесть письмо Анни.

В кабинете небольших покоев, в которых он временно расположился, все еще не решаясь занять отцовские, он уселся за стол, несмотря на нетерпение, аккуратно вскрыл конверт без подписи, и, слегка волнуясь, впился взглядом в написанные таким знакомым почерком строки:

— Эль, любимый!

Я не знаю, как выразить на бездушной бумаге, все те чувства, что сейчас буквально рвуться из моей души. Как подобрать слова, что бы выразмть их все. Всю мою любовь, все сочувствие твоему горю, всю радость, от сознания того, что ты жив, что ты думаешь обо мне, и даже в такие страшные минуты сумел отправить весточку. Спасибо тебе за нее! Не знаю, что было бы со мной, после того, как я увидела то страшное видео, не будь твоего сообщения. Эль, единственный мой, самый дорогой мой человек во вселенной, береги себя. Я понимаю, ты сейчас мешаешь слишком многим. Поэтому умоляю, будь осторожнее, я знаю, ты не умеешь прятаться за чужие спины, но ради нас, ради нашего будущего, смиряй иногда свою гордость, не рискуй, спрячься, затаись на время, что бы потом ударить врагов больнее. И знай, хоть чисто формально я сейчас далеко, сердце мое все равно рядом с тобой, пытается утешить, успокоить, выразить всю мою любовь. Не знаю, удалось ли хоть в сотой доле донести до тебя все, что я сейчас чувствую. Не буду перечитывать. Я уже изорвала кучу бумаги, каждый раз написанное казалось сухим и каким-то официальным. Как бы я хотела не писать глупые письма, а прикоснуться к тебе, обнять, высказать все глаза в глаза. Но я хорошо усвоила урок — моя безопасность, это сейчас, в первую очередь, твоя безопасность, поэтому, хоть и не смирилась с разлукой, но убедила себя, что это жестокая необходимость сейчас. Все, заканчиваю, иначе пойду писать все по второму кругу. Поэтому — люблю, соболезную, жду встречи, и буду ждать столько, сколько необходимо. Целую. Целую бумагу, на которой пишу эти строки. Любимый, единственный, бесценный мой, береги себя. Мы вместе, несмотря на расстояния, а вместе, я уверенна, мы все преодолеем, все преграды, и, наконец, сможем соединиться уже навсегда! В горе и радости, пока смерть не разлучит нас!

Твоя, навеки твоя, жена Аннабель.

Эльриан перечитал, раз, другой, потом, поняв, что уже почти выучил послание наизусть, аккуратно приподнял бумагу и прижался губами к месту, где было слово «целую». Вновь положил лист на стол, положил руки на его край, оперся о них подбородком, смотря в упор на выведенные дорогой рукой буквы. Впервые за последние дни на его губах появилась не ироничная ухмылка, не злобная усмешка, а добрая, счастливая улыбка. Так он просидел довольно долго, потеряв счет времени, пока его плеча не коснулась легкая, женская рука.

— Прости, что нарушила твое уединение, крестник, — тихим голосом произнесла маркиза Торас, — но там, в гостиной, все сходят с ума от твоего долгого отсутствия. Я оказалась самой смелой. Остальные просто испугались входить к тебе. Нагнал ты на них страху.