Книга Боярышня Воеводина, страница 103 – Елена Милютина

— Кидай! — крикнул тот, что говорил по-немецки.

Михаил кинул — Четыре.

— Кажется, твое везение кончилось, британец!

Кинул — тоже четыре!

— Перебрасываем! Теперь я первый, он начал интенсивно трясти стаканчик.

— «В рукаве еще одна кость, старается заменить»! Небольшой, совсем незаметный импульс энергии, и кость прилипла к запястью мошенника. Тот все тряс стакан.

— Что ты там вытряхнуть хочешь, кидай уже! — поторопил Михаил.

Жулик чертыхнулся и кинул. Опять четыре! — «Заряжены на» 4! — понял Михаил.

Он быстро перетряс кости и метнул, чуть-чуть помогая силой.

— Семь! — изумленно заявил краснорожий.

— Ну что, господа, новичкам все же везет! Но я дам вам шанс. Половину монет за кунтуш этого пана со всем полагающимся прикладом — поясом, шапкой и саблей.

— Эй, за саблю маловато будет! Она дорогая!

— Хорошо, тогда весь кошелек!

— Кидай!

Михаил кинул, почти не мешая, 11!

Мошенник заскрежетал зубами. Долго тряс, но фальшивая кость так и оставалась приклеенной к запястью. Кинул, 8!

— Славно поиграли. Забираю свой выигрыш. Больше предлагать отыграться не буду, а то раздену вас до нитки. Сегодня мой день!

— Эй, так не пойдет! Давай кидать еще!

— Я же сказал, больше не хочу!

Михаил поднялся. — Эй, пан Замойский, забирай свои вещи и сбрую. Больше развлекать публику я не буду! Вот, видите, что идущая от сердца молитва пречистой Деве Марии делает!

— Мальчишка, ты не мог выиграть! — Заорал краснорожий.

— Значит, вы не верите в молитвы деве, Марии? Или признаетесь в мошенничестве? Корчмарь, ты все слышал?

— Ах ты…

Бывший рейтар хотел вскочить с места, но увидел направленный ему прямо в лоб пистолет. Второй, в правой руке, Михаил нацелил в лоб краснорожему.

— Значит так. Сначала я уложу двоих из вас, а потом у меня останется шпага, которой я хорошо владею. Так что в ваших интересах сидеть тихо и десять минут не вставать с места. Если кто-то выскочит из дверей вслед за нами, получит пулю в лоб. Стрелять я умею. Шотландия суровая страна. Там или ты, или тебя. А уважаемый пан Замойский подтвердит, что я защищался, а вы напали первыми. Микки, помоги пану оседлать коня. И отвяжи наших! Я пока покараулю наших друзей.

Через пять минут трое всадников и одна вьючная лошадь уже скакали к городу полным галопом. Но долго убегать не пришлось. На полпути встретили охрану пана Замойского, все-таки решивших проверить, что же стало с их господином. Так что получив подкрепление поехали уже шагом. Замойского даже не пришлось ни о чем просить. Он сам предложил «своему молодому другу» составить ему компанию и поехать на праздник в Ружский дворец Великого Канцлера, Льва Сапеги. Цель оказалась ближе, чем Михаил рассчитывал.

В Вильно остановились в доме самого магната. Он познакомил с женой и дочкой, которые тоже ехали с ним на бал. Жена вначале осыпала мужа упреками, это она развернула охрану за мужем, велев без него не возвращаться, но увидев новые лица, примолкла. Пан Замойский представил Михаила, как Джорджа Мак-Вирта, виконта Мори, из Шотландии, выручившего его по дороге в город, когда он опрометчиво отпустил охрану. Выезжать собирались завтра рано утром, что бы успеть в Ружаны завтра к вечеру, с ночевкой в городке Лиде. Хозяин после ужина тихо спросил нового друга, есть ли в его гардеробе что-то подходящее для королевского приема. Вот тут Михаил и возблагодарил Федора, снабдившего его костюмом придворного клоуна. Он поведал, что у него в гардеробе есть комплект для торжественных приемов, по последней моде Английского Королевского двора, только он не знает, будет ли он уместен на польском празднике. Не стоит ли заменить его на традиционный польский наряд? К его облегчению, пан Замойский сообщил, что король Сигизмунд сам старается одеваться по-европейски, а пан Сапега обожает все английское и будет счастлив поговорить с ним на его родном языке. Тут виконт замялся и сказал, что отец запретил учить его в детстве шотландскому, только английскому, рассчитывая отправить его ко двору, но там, после порохового заговора к католикам стали относиться с подозрением, так что ничего не получилось. Условием стал переход в Англиканскую церковь, что для их семьи было неприемлемо. Поэтому вместо Лондона он поехал путешествовать по Европе. Замойский утешил его, что под родным языком он имел в виду именно английский. Вечером, получив долю восхищения его таким правдоподобным враньем, Микки занялся пресловутым костюмом, повторив с Михаилом, предварительно, большие и малые придворные поклоны. Так что на праздник поехали во всеоружии.