Книга Боярышня Воеводина, страница 35 – Елена Милютина

— А что с Михаилом случилось, почему заболел? Ранили, что ли?

— Рана у него пустяковая, царапина. Просто он, когда коня со мной тащил, шапку потерял, разгорячился, нагреб снега, да и в рот. Вот у него горловая болезнь и приключилась. Вылечили.

— Ладно, одевайся, баня натоплена, пропарься, потом разговор серьезный будет. Боярин Федор, наш союзник придет, тогда все тебе и объясним, вместе.

Миша понял, что легко отделался, поспешил в баню. Попросил только вещи, с собой взятые с ладьи перенести. Отец-то вещи привез, но за такое короткое время они ему маловаты стали. Напарился, вымылся, оделся в чистое, вышел в трапезную. Там уже ужин готов. И гость его дожидается.

Федор Шереметьев, один из ярых сторонников избрания Михаила, и старый друг его отца. Они соседями по вотчинам были. Федор, хоть и младше, но все равно, сдружились.

Поели, старшие меду выпили, Миша взвару. Чародеи пить крепкое боялись, что бы дару не вредить. Холопы быстро со стола все убрали, карты принесли. Князь верного человека, своего служку, молочного брата, у двери поставил, что бы не подслушал кто разговоры секретные.

— Пожалел, вижу ты своего младшего, Константин. Вон, сидит, не елозит. Я бы больше поддал, да завтра ему верхом уезжать надо. Зол я на него. И что теперь делать, неведомо. Зря мы решили его в темную использовать. Знал бы все, так может, удержал бы Михаила от дурных решений. А так сам ему путь подсказал! Подсказал же?

— Подсказал. Миша такой, что взял в голову, то и исполнит. Это только кажется, что он послушный мамин сын, на самом деле у него один пример — отец. Нет, мать он любит, особенно после долгой разлуки, но только как мать. Она ему в делах не советчик. Он отца ждет! А я надеялся, что по дороге его напугают, устанет, вот и решит повернуть обратно, но не вышло. Зря надеялся.

Старшие переглянулись.

— Слушай, Миша, ты еще молод, многого не знаешь. До сих пор в Москве единства нет по поводу избрания Михаила. Разные партии имеются. Кто за Мишу, кто за Владислава польского, кто за шведа, кто за сына самозванца второго от полячки Мнишек, кто сам за себя, но таких немного. Мы с твоим отцом сторону Романовых держим. И, честно, не за Мишу. Слаб он еще, что бы страну в железные руки взять. Венчание ему, конечно, сил придаст, мало кто возражать решится. Но вокруг него много народа виться будет, надеясь свой кусок урвать. Вот мы тебя к нему приставили, что бы ты место около него занял, и волю его родителя из плена, по тайным каналам до него доводил. И почти получилось. Ты прочно место лучшего друга около него занял. Оставалось всего ничего, венчания на царство дождаться, тебе объяснить твою роль, и стал бы Филарет через тебя править. Что теперь делать, не знаем.

— Так я же все равно другом Михаила остаюсь! Что изменилось?

— Зашевелились родственники Марфы, семейство многочисленное, до власти охочее. В особенности племянники, Салтыковы. Небось сам сталкивался. — Миша кивнул.

— Значит, знаешь. Им твое влияние на Михаила, как кость в горле. Вот, воспользовались вашей авантюрой и копают под тебя. Дескать ты специально Михаила подбил с намеченного пути свернуть. Шведам сдал. Салтыковы, братья уже договорились до того, что тебя надо в разбойный приказ взять, допросить. Что бы сообщников выдал. Ясно?