Книга Полукровка для звездных покорителей, страница 107 – Любовь Сливинская

— Мы дали начало новой жизни, — шепчу негромко Алькиору. — И это… просто чудесно!

Он поворачивается ко мне, и его взгляд просто прожигает меня насквозь:

— Нет, — улыбается он. — Еще не дали.

Его глаза полыхают желанием.

— Но сейчас мы это исправим…

Алькиор подхватывает меня на руки — не успеваю даже вздохнуть.

Грудь перехватывает от сладкого предвкушения, а по низу живота разливается теплое томление…

Шаги мужей гулко отдаются в корабельных переходах и резонируют с бешеным стуком сердца.

Дверь в наши покои закрывается с тихим щелчком.

Все, что снаружи — отсекается: суета корабля и тяжкое воспоминание о выжженной планете.

Здесь, в полумраке, пахнет только нами — возбуждающим озоном, терпкой кожей и едва уловимым ароматом его, Алькиора, диким и знакомым.

Он стоит передо мной, могучий и неотвратимый.

Его ладони ложатся на мои плечи, и сквозь тонкую ткань моего комбинезона я чувствую жар его кожи.

— Всё позади, — его голос — низкий гул, входящий в резонанс с трепетом каждой клеточкой моего тела. — Сейчас только мы.

Его пальцы находят застежку на моей спине.

Визг расстегиваемой молнии — самый громкий звук во Вселенной.

Ткань спадает к моим ногам, и прохладный воздух касается обнаженной кожи, заставляя ее покрыться мурашками.

Я инстинктивно прикрываюсь руками, но он мягко, но настойчиво отводит их.

— Не прячься, — он дышит мне в губы, прежде чем коснуться их своими. — Ты совершенна.

Его поцелуй нежен, но в нем чувствуется сдерживаемая сила, обещание чего-то большего.

Его руки скользят по мне обжигая талию, бедра.

Каждое прикосновение — как утверждение.

Он исследует, вспоминает, заново утверждает свои права.

Он опускается на колени передо мной.

Мое сердце колотится где-то в горле.

Я чувствую, как заливаюсь румянцем.

Мое тело, еще не забывшее недавнего ужаса, напрягается от этой новой, сладкой уязвимости.

— Алькиор… — мой шепот полон смущения и… ожидания.

— Доверься мне, — он целует низ моего живота, и по телу разливается волна тепла.

Его большие руки лежат на моих бедрах, удерживая, успокаивая.

— Я хочу вкусить тебя. Всю.

Его губы опускаются ниже, касаясь самых сокровенных, нежных складочек.

Я вздрагиваю и подаюсь вперед.

— Расслабься, — его дыхание горячим веером обжигает мое лоно, и я издаю тихий, сдавленный стон.

И тогда его язык касается меня.

Твердый, влажный, настойчивый.

Сначала это просто легкие, исследующие касания, от которых что-то внутри сжимается в трепещущий узелок.

Он не спешит.

Ласкает меня, словно драгоценность, изучая каждую складку, каждую трепетную частичку меня.

Его пальцы нежно раздвигают меня, открывая для его жаждущего рта еще больше.

Я закрываю глаза, впиваясь пальцами в его светлые волосы.

Стыд и напряжение начинают таять, сменяясь нарастающим, горячим давлением внизу живота.

Его язык находит тот самый чувствительный бугорок и начинает водить по нему упругими, точными кругами.

— Вот так… — его одобряющее ворчание вибрирует прямо во мне, заставляя все мое существо содрогаться в ответ.

Волны удовольствия накатывают одна за другой, становясь все сильнее, все ярче.

Я уже не думаю, а только чувствую — его влажный язык, его сильные руки, его низкое, рычание.

Выгибаюсь.

Тихие стоны сами вырываются из моей груди.

Внутри все закручивается в тугой, дрожащий узел наслаждения, готовый вот-вот взорваться…