Книга Волки Арбадона, страница 120 – Лилия Орланд, Алина Углицкая

А Тиль и правда учился как одержимый. Будто хотел подчинить саму Тьму или доказать кому-то, что способен ее подчинить.

Я подозревала, что дело в его отце. Хорген не признал внебрачного сына, сделал его живым накопителем. Много лет внушал, что он бесполезный и никому не нужный байстрюк.

А теперь мальчик всеми силами пытается доказать, что это не так.

Мне нравилось его рвение. Хотя иногда его бывало даже слишком. Он впитывал знания, как сухая земля – воду. Не прекращал тренировки, даже когда я приказывала отдыхать. Из-за этого мы ссорились и спорили. Но после все же мирились. И он, и я оказались быстро отходчивы.

А потом как-то так получилось, что мы подружились. Угрюмый, нелюдимый дичок превратился в симпатичного, сообразительного и очень целеустремленного парня.

– Если бы он не был щенком, я бы уже ревновал, – проворчал Арден, когда в один из дней я допоздна задержалась у Тилиана.

– А сейчас не ревнуешь? – я виновато глянула на него.

С этой учебой совсем забыла про время. И ведь знала, что волк без меня скучает. Я – единственное, что его здесь держит. Даже Фьерна не выдержала концентрации магов и вернулась к отцу.

– Нет. Он же мальчишка. Но лет через пять…

Его глаза опасно сузились, и я поспешила заверить:

– Лет через пять он будет магом Первого Круга, а я – приличной домохозяйкой в волчьей деревне и матерью семейства. И вообще, ты прав. Он для меня мелковат.

Но Арден услышал только то, что хотел услышать:

– Ты хочешь жить в волчьей деревне?

– А что не так?

– Я думал, что ты захочешь вернуться сюда, во дворец, когда закончишь учебу в своем мире.

– Вот еще. Тебе же здесь тяжело. Думаешь, я не вижу? Нет уж, зачем мне вся эта роскошь, если мой любимый страдает. И вообще, мне нравится идея жить на природе.

– Тогда я построю нам дом. Большой. Чтобы туда влезло много детей.

Арден говорил и бросал на меня жгучие взгляды. Судя по ним, он уже представлял меня с кучей черноволосых младенцев на руках, и это была его самая эротичная фантазия.

Пришлось его остудить:

– Но-но! Сосредоточься на доме, остальное – потом.

Он, рыча, подхватил меня на руки и увлек на кровать.

Так пролетали дни. В королевстве постепенно утихали бунты и бури, консервативные маги привыкали к реформам, хоть и бурчали еще по старинке себе под нос.

Из Фрагарды тоже поступали добрые вести. Новую деревню заложили рядом с той, что была потравлена мертвицей. Пожар, устроенный Агмундом, уничтожил половину дворов, но потом хлынул дождь и все погасил. Так что сохранившиеся дома вернувшиеся волки решили раскатать по бревнышку и использовать для строительства новых. А землю вспахать, чтобы даже следов от давней трагедии не осталось.

Это решение далось клану непросто. Но мне оно нравилось. Ведь в нашей с Арденом спальне под замком лежал посох Дейры, и я втайне лелеяла мысль, что он вернет жизнь в мертвую почву.

Но вот настал день, когда мой ученик должен был сдать экзамен перед всем Ковеном и получить место в одном из трех Кругов. А также занять кресло в Призме.

Если Ковен считался здесь чем-то вроде парламента, то Призма стала кабинетом министров.

Я нервничала едва ли не больше самого Тилиана. Еще с вечера поняла, что не могу думать ни о чем другом. Всю ночь не спала, ворочалась, за что заслужила ворчание Ардена. А утром не смогла проглотить ни кусочка.