Книга Невесту заказывали? или Сюрприз для дракона, страница 14 – Елена Ловина

В общем, я приползла, а остальные почти проплыли, даже дыхание не сбилось…у них. Н-да, фиговый из меня турист. Мое самолюбие спасало лишь то, что драконицы, войдя в огромный, залитый солнцем, в большей степени, витражным, холл, принялись обмахиваться веерами, а несколько даже промокнули виски платочками. Но стоило князьям войти следом, как веера тут же сбавили темп со скорости пропеллера до томного обмахивания, а платочки разом появились у всех девиц и перекочевали в ложбинки на груди.

Томные и красивые девицы, кто-то скромно смотрит на сапоги князя, кто-то задумчиво накручивает локон на палец и, как бы невзначай облизывает губы, кто-то дерзко улыбается, словно уже победил в отборе. И я, запыхавшаяся, взмыленная, наверняка, красная, словно спелый помидор, вместо совращения князя занимаюсь тем, что стягиваю с себя парку и толстовку.

И как-то так получилось, что все мужские взгляды, а кроме князя, его брата и распорядителя в холл вошли еще человек пять или шесть (или это тоже не люди? — поди разбери), притянула я одна, ну и моя модная и непривычная в этом мире футболка с…блииин же ж…

И как-то так получилось, что все мужские взгляды, а кроме князя, его брата и распорядителя в холл вошли еще человек пять или шесть (или это тоже не люди? — поди разбери), притянула я одна, ну и моя модная и непривычная в этом мире футболка с… блииин же ж.

/А вот и она — та самая…

Надпись на футболочке у меня гласила: «Если нету жизни личной, значит хватит быть приличной», а еще нарисована деваха в нижнем красном белье. Это мне на работе подарили, отправляя в отпуск — вот такие у меня веселые коллеги (а ведь не сказала бы, когда только-только начала с ними работать). Сама я, как оказалось, вообще безбашенная, раз влезла в эту вызывающую вещицу и увидела надпись только в обед, когда руки мыть выходила. Хотя, с утра выбор был так себе — из глаженых была только эта и другая.

— Это что ж, призыв к действию? — задал вопрос брат князя, расплывшись в ухмылке, словно он чеширский кот, а за ним и все остальные разулыбались, только кто-то просто весело и легко, а от чьих-то улыбок резко захотелось спрятаться обратно в парку и застегнуть молнию по самое горло.

А еще девицы резко меня возненавидели, хотя буквально минуту назад просто презирали. И вот глаза у всех чуть изменились, зрачок стал узеньким, а затем вновь вернулся к круглой форме — ну надо же, даже жутковато стало, пора либо деру давать, либо кричать «в атаку!» и на абордаж амбразуры, иначе либо начнут гнобить, либо сразу съедят и дерьмом не подавятся.

Расправила плечи, гордо выпятила подбородок, улыбнулась так, что иным и не снилось — некоторые, особо развязанные, резко перестали скалиться.

А я вспомнила, как пару лет назад мы своим узким коллективом провожали на пенсию главбуха и подарили ему футболочку покруче моей: на черном фоне в одинаковых квадратиках два схематичных человечка демонстрировали интимные позы — шестнадцать штук. Главбух у нас всегда был мужиком с юмором, поэтому тут же надел футболку поверх белой рубашки и щеголял в таком виде весь день.

Так вот, когда в общий кабинет заглянул генеральный, то первым делом столкнулся с главбухом, а тот, гордо выпятив грудь и живот, сообщил доверительно: «Смотри, как мой гарем меня любит, все наши любимые интимные позы перечислили, чтоб я ни одну из них не забыл». А мы-то лишь говорили, что на пенсии нашему главбуху можно забыть про интим с ФНС, статистикой и банками. Генеральный до сих пор думает про Григория Гаврилыча, что он на работе успевал ВСЁ и ВСЕХ.