Книга Последняя, страница 57 – Ольга Гусейнова

В результате я довспоминалась: глянув на стену в комнате, передернулась, вспомнив рассказ Ульрана об обычаях каменных людей с Гидариса. У них настолько крепка родственная связь, что по их верованиям даже смерть не способна ее разорвать. Для чего тела умерших членов семей веками замуровывают в стены домов, считая, что так выполняют сразу несколько важнейших задач.

Во-первых, специфическая магия земли, покинув тела каменных людей, укрепляет их подземные жилища и города. Во-вторых, по поверьям, умершие превращаются в хранителей семьи, оберегающих от зла и врагов, а когда приходит время, их души перерождаются в своем роду. А вот тела врагов не хоронят, их развешивают вокруг тех же домов для устрашения недоброжелателей, заодно их души не смогут вернуться к родным, а значит – переродиться, чем ослабляется род врага. Поэтому в городах каменных людей держится стойкий запах тлена, ведь они, по сути, на всеобщем кладбище живут. А самое распространенное преступление – воровство тел погибших. Либо своих родичей, чтобы вернуть в лоно семьи, либо чужих, чтобы напакостить врагам.

Передернув плечами, я поспешила из покоев. В коридоре уже почти обыденно встретила Ильдиру. Сегодня ее фарфоровая бледность сменилась серостью, да и глаза чуть припухшие, наверняка плакала. И я знала почему. На вчерашнем занятии темнейший вир Ульран выделил для себя двух невест: Ильдиру и Цирай, причем, явно с разными целями.

Ильдире он оказывал недвусмысленные знаки внимания, расхваливая ее красоту, сильный дар, ум и женственность. Ирлинга продемонстрировала невероятное мастерство дипломатии, дабы не оскорбить изначального. Старательно обходила любой его обольщающий маневр молчанием или неизменно вежливыми отговорками, обобщая себя со всеми девушками.

При этом ранивирки, ашура и феникс ревниво и завистливо фыркали, пытаясь перевести высочайшее внимание на себя, а остальные невесты напряженно помалкивали, чтобы не привлекать его. Даже темная Рисаш, жутковатая арахна и боевая василиска почему-то не горели желанием стать объектом страсти этого дракона, что о многом говорило. Я тоже сидела испуганной мышкой, мечтая поглубже забиться в любую норку от кошмарной, я бы сказала, не менее «зловонной» энергетики дракона, чем поселения каменных людей. И мысленно костерила свой злосчастный выбор первого стола, потому что, как и Хайран, Ульран половину занятия простоял возле него.

Больше всех не повезло Цирай, как оказалось, более светлой и чувствительной, чем можно было представить. Наблюдая за синеволосой тоненькой альвой с нездоровым интересом, Ульран заострял внимание на особенно кровавых подробностях. Как только ее дыхание становилось более шумным и поверхностным, он добавлял «потрохов и требухи». Пару раз я слышала жалкий всхлип Цирай. Когда речь зашла об арахнах, которые используют части тел для своих ядов и проклятий, светлая альва не выдержала: закрыв рот руками, с выпученными глазами рванула прочь из аудитории.

Уловив мрачную торжествующую вспышку в черных глазах дракона тьмы, когда он провожал взглядом убегавшую девушку, я похолодела от нехорошей догадки. Похоже, за трон Верховной триады идет борьба не только между невестами, но и среди самих изначальных. И столь показательный зловещий интерес к альве темного дракона из одной триады связан с тем, что за нее отдал свой голос светлый дракон из другой – вир Адеран. Тогда Ильдире и Рисаш тоже не позавидуешь.