Книга Невеста с обременением, страница 11 – Марина Бреннер

Вот здесь надо бы сказать, что сердце страдалицы "пропустило удар".

Ничего подобного.

Ничего оно не пропускало.

Как раз на слове "точнее", сжавшееся страхом сердце скрежетнуло, звякнуло, и отчаянно заколотилось где-то в горле…

Терпеливо ожидая гостью возле входной двери особняка, опершись о стену спиной, Айвер едва сдерживал себя, чтоб не начать хмыкать в кулак.

Не улыбаться, не смеяться даже, а именно хмыкать. И именно в кулак. Злобно и тихо. Так, чтобы никто не слышал.

Жанна, надо же… Кстати, почему именно Жанна? Чьим именем красотке захотелось назваться? Кто эта таинственная Жанна? Родственница? Какая-нибудь прислуга? Подруга? Либо наоборот, завистница или соперница?

Можно ещё предположить, что имя было взято с потолка. Так, булькнула бездумно первое, что пришло в голову. Вот и получилось это: "Зовите меня Жанна."

"Да я-то буду звать, как скажешь, — подумал джейт Брир, похлопав по карману короткого плаща, где, сложенное аккуратным квадратиком, лежало письмо, которое отдал ему Кон перед отъездом — Хочешь быть Жанной, будь ей. Кто же запрещает? Да только даже тысяча фальшивых имен не спасет тебя…"

Когда гостья спустилась вниз, он постарался быть галантным.

Правда, уже немного подзабыв, как это делается, допустил промашку. Следовало бы встретить даму получше. Например, едва только завидев ее на лестнице, стремглав кинуться вперед, склонить учтиво голову, подать руку…

Спохватившись уже после, всё же опомнился. Помог надеть плащ, распахнул дверь. Придержал под локоть, когда девушка начала спускаться с крыльца прямо в ласковую, дневную прохладу.

Сейчас особняк выглядел поуютнее, чем в дождливую ночь, когда горластая Лили нарушила его покой, начав долбить в дверь пинками и кулаками.

На перилах крыльца замерли симпатичные, сверкающие шапочки снега. Обшарпанные, покрытые тонким рисунком трещин, стены покрыла лёгкая изморозь. Крыша почти слилась с низким, серо-голубым небом, спрятав в нем несовершенства также умело, как престарелая кокетка прячет разрушенное тяготами и излишествами лицо под толстыми слоями пудры, помады и румян. Даже дорожки красного мха пришлись кстати. Напоминая струйки крови, стекающей вниз, они придавали дому этакий немного готический налет мрачности и, одновременно, изыска.

— Красивый дом, — сказала гостья просто потому, что срочно нужно было нарушить неловкую паузу, возникшую как раз после походя оброненного"…точнее" — А это что?

Быстрым движением руки она указала на остатки фрески над дверью. Фреска, выполненная из кусочков дерева и цветного стекла, должна была изображать смелого воина, оседлавшего довольно-таки упитанного коня, и тычащего вверх острой пикой.

Но, поддавшись времени и разрухе, конь лишился передней и задней ноги, воин же — обеих рук. И поэтому, сейчас картинка изображала не на шутку ошарашенного мужика, сидящего на чём-то вообще непонятном. Копье при этом просто парило в воздухе.

— Герб Фамилии, — отозвался Айвер, отчаянно борясь с желанием грубо, по крестьянски, всей пятерней лапнуть НЕ-Жанну слегка пониже талии — Когда-то особняк принадлежал моему прадеду, Эйзенеру Бриру. А он, спокойного ему сна, по слухам, просто обожал такие вещи. В доме много подобного барахла. Картины, подсвечники… Сервизы. Когда-то всё это имело ценность. Теперь уже нет.