Книга Невеста с обременением, страница 21 – Марина Бреннер

— У работяг моих возьми. Выбери сам, что нужно.

Итак, с текущими делами Айвер понемногу, но справлялся.

Дни, занятые работой и визитами, шли довольно споро и даже весело.

А вот вечера…

С некоторых пор особенно не любил он оставаться с Адалиной наедине.

И особенно после того, как они перешли на "ты".

В тот гадский вечер уважаемые джейты, как всегда, пили кофе в столовой особняка. Было достаточно поздно и на удивление тихо. Тишины не смогли нарушить ни часы, ни легкая метелица, ни прочие внешние шумы.

Это случилось внезапно. Для них обоих внезапно.

Джейт Брир подошел к камину, чтоб подбросить щепы в надсадно пытающийся разгореться огонь, поскольку стало прохладно.

Джейта Реггасс проговорила нечто вроде:

— Не трудитесь, сейчас помогу…

Потерев ладонь о ладонь, быстрым движением пальцев брызнула фэйер-шеррхом на деревянную стружку, и…

В следующий же момент руки лишенца и гостьи встретились.

Тут же её тело и губы, пахнущие кофе и леденцами, начали таять под грубым, яростным нажимом мужских сильных пальцев и хищного, алчущего поцелуя, рта…

С очень большим трудом справившись с собой, она прервала поцелуй.

Положив пальцы, нервные, светящиеся и нетерпимо горячие на искалеченные следами казни запястья джейта Брира, произнесла прерывистым, чуть ли не упрашивающим, тоном:

— Не надо… Я обещаю, что… У нас всё будет… Айвер. Но позже. Хорошо? Слышите… Слышишь? Я вас… Я освобожу тебя от контуров. Обещаю. Но, в свою очередь, и вы… ты мне должен пообещать… кое-что.

— Что ты хочешь? — лишенца, в отличии от магички-лицемерки, жизнь давным давно научила слушать в первую очередь разум, а не плоть — Говори, Адалина.

Вот же… Всё таки, какова сука, а?! Решила повертеть им? Поиграть? Что ж, можно и поиграть. В конце концов, так даже интереснее…

Кофейная Стервочке хочется подмять его под каблук? По всему видно, что так и есть. Хлопает глазками, дрожит всем телом… А уж дышит так тяжело, будто, разогнавшись от славных земель Реггасс до Конечной Дороги, промчалась пешедралом и в гору, и под гору. Кривляется, ровно первый поцелуй случился у неё не с болваном-муженьком, а только сейчас, здесь, с ним, с Айвером Бриром. Таким же, по её мнению, болваном, который должен купиться на эту дрянь…

А вот интересно, покойный драконище целовал свою женушку? И если да, то как? Сосался поди, развялив губы и распустив язык, подобно парнишке-младшекурснику? Торопясь и чавкая так, будто не ласкать собрался нежные, леденцовые губы, а побыстрее сожрать свежий эклер, пока не отобрали вечно голодные собратья, жаждущие того же…

Так, скорее всего, и было.

И жахал, по всей видимости, тоже наскоро. Задрав супруге ноги, врубался в ошарашенное болью тело, как дровосек в сухостой. Понятно теперь, почему красотку так колотит. Не иначе, от страха. И понятно, от чего все эти "потом" и "позже".

И понятно, почему она не хотела наследников от Грендаля. Странно хотеть их от того, кто тебя искалечил…

Изуродовал настолько, что уже любые поцелуи пахнут смертью. Любые объятия кажутся веригами, а любой мужчина — врагом. Любая любовная постель — эшафотом. И любые дети — нежеланным отродьем и обузой.

"Нет у меня никаких мальчиков. И не будет."

"Эх, Оттис, Оттис! И здесь ты навредил мне, брат. Вот честно… Воскресить бы тебя, да набить ряху. От души. Как следует."