Книга Невеста с обременением, страница 93 – Марина Бреннер

Прежде чем выйти из дома, джейте Реггасс пришлось постараться успокоиться и принять благостный вид.

И постараться хорошенько, поскольку короткая перепалка с женихом здорово вывела ее из себя.

Как же глуп и невыносим бывает проклятый лишенец! Разумеется, нередко многое от нас сокрыто. Иногда незаметным кажется даже то, что лежит на ладони, либо висит у тебя перед самым носом.

"Черными нитками белая простынь шита бывает.

Нам же не видно того…

Часто от нашего взора истина ускользает…"

Конечно, что находится в голове собеседника, угадать невозможно. Это да! Но всё же…

Разве того, что она, Адалина Реггасс, чувствует к жениху, совсем ему не заметно? Ведь это же очевидно! Очевидно всем, кроме него. Даже Лили уже, кажется, догадалась! А он? Этот дурак…

Куда же он смотрит? Что он, вообще, видит?!

Эта эгоистичная, грубая дрянь Брир занят исключительно самолюбованием. Упиваясь собственными невзгодами, совсем не замечает, что творится вокруг.

Уверен, наверное, что невеста до сих пор не сбежала только из-за трусости, зимы и того треклятого договора…

А теперь еще и чувства благодарности, норм приличий и… Как это он сказал? "Жертвы"? Да, да… "Сраные жертвы". Решил, что Адалина жаждет принести себя в жертву высоким целям, подобно какой-нибудь экзальтированной дуре.

Очень нужны были те цели джейте Реггасс… Делать ей больше нечего, как следовать им.

Высокие цели, идеалы…

Зачем они вообще? Для чего? Для кого? Уж точно, не для Адалины.

Для нее — этот Дом. Это Место.

Этот воздух…

Эта зима.

Старый особняк со скрипящей лестницей, шершавыми стенами и путанными коридорами. Наполненный тишиной, негромкими разговорами, ароматами мыла и кухни.

Потертые ковры, обшарпанная мебель, давным давно вышедшая из моды.

Нелепые, ворчливые часы в столовой, тщательно отчищенная, местами поцарапанная посуда… Всё это ее, Адалины Реггасс!

Легкая паутина на чердаке… "Ох, барышня! А пауков-то там, наверху, жуть! Мы с Катриной их вениками выметали… Вот же расплодились, заразы!" Даже эта паутина — ее.

И дети ее. Свои, чужие, любимые, нелюбимые, желанные, нежеланные… Те, что уже живут и те, что может быть, появятся потом — ее.

Прежде джейте Адалине Реггасс никогда не нужны были наследники.

Памятуя свое трухлявое, как древний пень, пустое детство, отлично понимала она, что наследовать-то им особенно нечего. Что магичка-неудачница может дать детям?

Дом, которого нет? Любовь, на которую неспособна?

Огненную Силу? И зачем она им? Чтобы в один прекрасный день сжечь чей-нибудь особняк, а потом трусливо сбежать, поджав хвост и ожесточив сердце?

И ведь он… Джейт Брир точно такой же. Пустой, как нутро обиженной на жизнь сварливой старухи. Ему тоже нечего отдавать, кроме тьмы, злобы и бесплотных мечтаний о прошлом…

Ясно, что поодиночке пустышки-нареченные не смогут ничего.

А… Если вместе? То… Может быть…

Подобные размышления тревожили ее довольно часто. Почему же Айвера они не разу не посетили?

— Идиот, потому что! — пробормотала джейта, распахивая входную дверь — Самовлюбленный идиот.

Напустив на себя безмятежный вид, и запахнув поплотнее плащ, она прошла по заснеженной, залитой теплым светом дорожке к воротам, эмм… К остаткам ворот, у которых о чем-то спорили лекарь, дозорник, трое местных работяг и еще пара человек.

Один из незнакомцев отличался изрядным ростом и худобой. В руках он держал большой блокнот и толстый карандаш.