Книга В погоне за счастьем, или Отбор не помеха!, страница 99 – Джейн Лувако, Алёна Орлова

– Я уверен, что феномен твоих перемещений – не совсем привычная для нас магия, – как-то неожиданно близко подобрался ко мне мужчина, и его лицо оказалось почти вплотную к моему, а сапфировые глаза сверкали и искрились, как снег на солнце.

– А… – в смысле, с привычной магией, а с чем ещё? – Не поняла, как это?

– Помнишь нашу первую встречу? – глаза лучились лукавством. – Ночь, свет двух лун, и одна маленькая и любопытная мышка пробралась…

– Было утро, вы подали мне руку и помогли выйти из кареты, – не повелась я на уловку и поспешила остановить мужчину.

– Трусиха, – его губы вдруг неожиданно коснулись в поцелуе кончика моего носа, – ты просто трусишка, теперь я понимаю, отчего тогда ты так рано сбежала.

Я аж задохнулась от возмущения.

– А надо было позволить задушить себя? – выпалила и прикусила язык, но слова уже вылетели и, как известно, их нельзя поймать как воробья.

– Трусиха, – расплылся в улыбке сытого кота этот наглый император. – Я тогда не закончил проверку, а ты сбежала.

Проверку? Какую ещё проверку? Я помню, что дурнушка и тело так себе, и синяки с шеи долго сходили… Что ещё?

От негодования я пропустила тот момент, когда этот нахал сделал последний рывок, и его губы накрыли мои, приоткрытые от возмущения. От удивления глаза распахнулись так широко, как никогда до этого. Вот только они уже ничего не видели, погружаясь и утопая в синеве невероятных глаз. В голове все смешалось: страхи, негодование, удивление и радость. А ещё через секунду весь мир перестал существовать, остался он, нежные губы и я. Пальцы зарылись в мягкие шелковистые волосы, перед глазами все поплыло.

Поцелуи бывают разными: быстрыми, нежными, неумелыми, трепетными. Я впервые в жизни потерялась в поцелуе. Одно касание губ, и в один миг все перестало существовать. Была его нежность, страсть, несмелость и неловкость, и жажда, страх и желание, недоверие и безграничная радость. Мне показалось, я утонула в водовороте чужих эмоций и страстей. Но за мишурой этих разных переживаний и чувств, недосказанных желаний было и обещание. Я чётко поняла и осознала, что отныне и навсегда я не буду одна. Никогда больше в жизни я не останусь одна.

Будто что-то связало нас невидимой нитью и теперь мы единое целое. Это было так непривычно, ошеломляюще и упоительно сладко. Но и ужасно страшно. Будто мне в руки вложили живое, бьющееся сердце, и я теперь за него отвечаю.

– Может, продолжим дома? – услышала хриплый шёпот на ухо, когда грохот собственной крови стал потише.

Ошалело смотрела в синие озера глаз Ксеофана и старалась остановить своё сердце. Что это сейчас было? Домой? Куда домой? Что продолжить?

– Пойдём отсюда, трусишка, – меня потянули на выход.

– А? – глупо оглянувшись на огороженный невысоким бортиком край крыши, пару раз моргнула и решила не продолжать.

Я точно не смогу шагнуть в пропасть. Надо придумать иной способ. Мы медленно спускались по лестнице, часто останавливаясь целуясь, как малые дети. Точнее, меня притягивали к себе всякий раз, когда на пролёте не горела лампочка и впивались в губы. Было смешно, романтично и ужасно глупо. Я тихо хихикала, но объяснить причины Ксеофану не могла. На улицы ночного города мы выпали ошалелые и счастливые оба. Не знаю, адреналин так подействовал или поцелуи, но меня переполняло какое-то нереальное чувство счастья.