Онлайн книга «Рапунцель: принцесса без башни»
|
«Контуром… – вздохнула я. – И кто бы объяснил еще, что это значит?» Впрочем, я решила, что разбираться с проблемами стоит по мере их поступления, а сейчас главная была продуктовой. Благо в моем многострадальном узелке было немного сыра. А еще – свежее платье. Правда, легкое, светлое, с синими вставками по краям – в таком по лесам долго не проходишь, так что оно лежало в свертке. Но тут я критически посмотрела на подол того наряда, в котором была… Да, эта одежда казалась куда практичнее и теплее, но на данный момент и грязнее… Один подол, замызганный в глине, чего стоил. Пока за рысью гонялась, убегала от кромешника и шла с топором на тыкву, как-то не до того было, но сейчас подняла рукав и понюхала под мышкой… М-да… Молва говорит, что принцессы всегда пахнут фиалками и едят как птички. Так вот, молва – та еще врушка. Хотя про птичек, может, и не сильно лжет, если вспомнить, что индюшка может смолотить за день до трети своего веса… Так что я решила, пока хозяина нет, привести в порядок себя и одежду, и отправилась в помывочную, которую еще вчера заприметила в другом конце дома… В небольшой комнатке обнаружились и бадья с водой, и лохань для омовений, и шайки, и даже небольшая печь с дровами… И корзина, на дне которой лежала вчерашняя рубаха Сыча, пара простыней и полотенце… похоже, это было место, куда хозяин скидывал грязную одежду. Решив, что с меня не убудет, постирать и ее, я вспенила воду. Благо у Ронга нашлось настоящее кусковое мыло, а не щелочь, которую обычно добывали, настаивая золу. Собрав в охапку свою и мужскую одежду, так, что осталась в одной нательной рубашке, которая была чуть ниже середины бедра, и в чулках, я принялась за дело. Работа закипела. Вода во втором чане, вставшем на огне, тоже. Вылив ее, принялась с остервенением елозить сначала постельным бельем, потом своим по стиральной доске… А вот когда дело дошло до рубашки, тут-то и выяснилось, что она порвана. Причем на плече. Четыре прорези. Ровненькие такие. Обагренные алым… Будто рысь полоснула… И я бы списала это на Вальпургию, если бы не вспомнила, как вчера в полудреме впилась в кого-то… Нехорошо вышло… Надо бы зашить, как высохнет. Благо и со стиркой, и со штопкой было немного легче, чем с готовкой: все же не раз приходилось следы своих вылазок не только заметать, но и застирывать, чтобы служанки не догадались. А орудовать иглой была обязана уметь каждая леди… правда, в основном это было благородное вышивание… Киса пару раз любопытно сунула нос в помывочную, чихнула от запаха мыла и ретировалась, а я, закончив со стиркой и полосканием, сложила чистое белье в таз и отправилась было на улицу. Вот только тут случилась загвоздка. Ее рысейшество ни в какую не подпускало меня к черному входу: рычало и топорщило все разом – и шерсть, и усы, и хвост, и характер. Пришлось брать швабру и ей загонять одну наглую морду в комнату, чтоб в той потом запереть. Заточив рысь, которая начала выть точно узник, несправедливо кинутый в сырую темницу на веки вечные, смахнула пот со лба и отправилась на улицу. Правда, когда перешагивала порог, ноги легонько ожгло, будто через горящую ветку переступила. Но я на это не обратила особого внимания и направилась к веревкам, натянутым на заднем дворе. Мурлыча себе под нос фривольную песенку, начала развешивать постиранное, когда заметила, что солнце начало как-то меркнуть, будто его заволокла дымка. Я подняла голову. Не дымка. Туман. Посреди ясного дня! |