Книга Рапунцель: принцесса без башни, страница 50 – Надежда Мамаева

Но братец Ронга этого, кажется, не заметил. Он был занят другим. Негодовал.

– И вообще, что она здесь делает? – закончил свою пламенную речь уклонист.

– Живет. Готовит. Помогает по хозяйству. – Сыч был краток. – А еще сожалеет, что сегодня случилось это недоразумение.

– Да она меня чуть не угробила! – возмутился братец.

– Я целилась не в вас! – выдохнула я, вмешиваясь в разговор.

– Да, а в кого же тогда? Не пригнись я, у меня бы сейчас в груди торчала секира!

– Я думала, что вы кромешник! – холодно отчеканила я, памятуя, что спокойный голос может быть громче крика.

– Нежить высшего порядка может убить только маг! – веско бросил кто?

– Брон, она ведьма, – коротко и как-то устало произнес Сыч, не подозревая, какой фурор произведут эти три слова.

– Какого!..

– Что?..

Моя версия была цензурной. Зато у братца лучше отражала суть.

Но ответил Сыч исключительно мне:

– Я думал, ты знаешь…

Я нашлась не сразу. Похватала ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Одно дело в мыслях называть себя так, другое – когда тебя ей величает любимый человек.

И от последней мысли я и вовсе остолбенела… Ронг – любимый? Как так вышло-то?

– Как так вышло? – вторил моим мыслям братец Брон. Правда, потом наши версии разошлись: – Вот почему в нормальных домах заводятся мыши, а в твоем – ведьма?

– Какой дом, такие и жильцы. – Ронг был сама невозмутимость. – А за мышей отвечает Вальпургия.

– Мурк, – подтвердила последняя, усевшись на пороге.

Я уже давно заметила, что рысюля – очень любящая общение киса – где все (и люди, и неприятности) – там и она. А еще ее, в отличие от меня, не выставляют за дверь во время важного разговора. Последнее братец Брон и сделал, заявив, что хочет побеседовать с Ронгом в кабинете, а я, раз служанка, принесу в оный чай.

Сыч что-то хотел возразить, но я опередила: присела в идеальном книксене и заверила, что все подам как можно скорее, а после поспешила на кухню, где с остервенением заварила, нарезала, разложила и поставила на поднос с мыслью: «Подавись, уклонист несчастный!».

Все же хорошо, что Сыч принес из деревни не только овощи и мясо, но и несколько сладких пирогов и пастилу.

Так что я не ударила в грязь лицом перед не заколотым топором гостем и, поднявшись на второй этаж, гордо и чинно вошла в кабинет, где уже расположились оба брата. К слову, уклонист от топора отчего-то перешел на посредственный фраторский. Кольцо же, настроенное на горийский, видимо, не сработало.

Я же расставила чашки, десерты и замерла у двери в ожидании приказа, изображая вышколенную прислугу.

– Спасибо, Пуни, – произнес на горийском Сыч, давая понять, что я могу быть свободна. Ну, я и вышла за дверь. Только не стала ту прикрывать до конца. Потому как я хоть и принцесса, но не настолько благородна, чтобы не подслушивать!

Вот только интересно, с чего братец перешел с родного языка на иноземный?

Причину такого я узнала почти тут же, поскольку и Сыч тоже удивился подобному.

– К чему это, Брон? – прямо спросил Ронг брата.

– Пологи тишины для ведьмы не проблема в отличие от языка Иссушенных земель.

Ронг на это заявление лишь хмыкнул, но отчего-то не стал пояснять, что для меня все как раз наоборот.

Я на это лишь усмехнулась. А вот дальше стало не до улыбок.

– Я принес тебе обучающий обруч, о котором ты мне писал три дня назад, но, выходя из портала, не мог подумать, что меня на пороге твоего дома могут убить…