Книга Рапунцель: принцесса без башни, страница 6 – Надежда Мамаева

Я же была убеждена: моя мать – не ведьма, околдовавшая его величество. Ее вина лишь в том, что она родилась красивой и имела несчастье понравиться правителю… Но об этом я молчала. Всегда. Даже притворяясь сумасшедшей. Потому что у любого безумия должен быть предел. Иначе не успеешь как следует сойти с ума, как тебе помогут – но в могилу.

Одним словом, я предпочитала бояться людей живых, нежели мертвых.

С такими мыслями и поднялась с пола, подхватила в одну руку узелок, в другую – косу и покинула кухню. Вот только едва я успела дойти до лестницы, которая величественно спускала свои каменные ступени со второго этажа в зал, как раздался неожиданно грозный рык. Я насторожилась, выпустила из руки часть косы, и она ударила об пол. Не кнут, конечно. Но всяко лучше, чем ничего. Врезать по наглой пушистой морде можно.

Словно почуяв что-то, рысь примолкла. Из-за кресла у камина мелькнул знакомый короткий хвост с черным кончиком.

И почти тут же явила себя и вся усатая. Пушистая величественно прошла мимо, бросила на меня взгляд, полный кошачьего презрения, на миг заинтересовалась кончиком косы, который дернулся на полу, когда я поудобнее перехватила свое единственное оружие, и грациозно скрылась за портьерой.

Я на этот демарш непроизвольно хмыкнула, рука разжала волосы, отчего послышался негромкий глухой удар и тут же за ним раздался еще один: резкий, свистяще-чавкающий.

И тут же рядом со мной в половицу впилась секира. Аккурат в самый кончик моей косы, укоротив ту на ладонь!

– Торвсир моргир вод! – прогремело позади.

Я глянула на топор. На свои волосы, лежавшие рядом. Судя по тому, как лезвие вгрызлось в доски, метили именно в косу. А если бы в меня – я была бы уже мертва.

Все это вихрем пронеслось в моей голове, и я отчетливо поняла: это предостережение. Весьма красноречивое. А вот сказанного – не поняла ни слова! И это притом что знала три языка. Но этот был мне неизвестен. Вот гадство! И как, скажите, теперь договариваться с тем, кто явно вынес первое и единственное предупреждение. В жизни. Моей.

– Простите, что вторглась в ваш дом… – начала я, медленно поднимая обе руки. Одну – с узелком, в знак того, что я не замышляю нападения. А затем медленно повернулась и увидела: в углу зала, среди теней, наполовину скрытый сумраком, стоял мужчина.

Миг тишины. Скупой блеск металла. Кажется, на руке незнакомца было кольцо, которое он провернул, а после щелкнул пальцами и произнес:

– Стой на месте! Если хочешь остаться в живых, говори, кто тебя послал? – Пауза. Короткая. Всего на удар сердца. А после на тон ниже вопрос, в котором было разом и разочарование, и досада, и возмущение: – И тэрсе корсото?!

Прозвучало с явным акцентом, только я не могла разобрать, с каким именно. Но плевать на него! Главное, что хозяин дома знал тридимирский. Отчасти.

Решив ответить на ту часть реплики, которую поняла, выдохнула:

– Клянусь, никто меня не посылал сюда!

Вышло порывисто. А я ощутила, как оторопь первых мгновений сменяется злостью! Да за кого он меня принимает?!

– Да неужели? – сказано было вновь с акцентом, в котором мне почудилось что-то северное… или просто это холод интонации вымораживал. И вот как эту снежность можно было сочетать с иронией? А ее в последнем вопросе этого любителя сумрака было столько, что можно было резать ножом и продавать вразвес. – И убить ты никого не хотела?