Книга (У)дачный роман ведьмы, страница 8 – Катя Адлер

Лола громко ахает и крестится. Да уж. Буду надеяться, что она ограничится просто поливанием меня святой водой.

- Ей почему-то очень важно, что бы ты сейчас залезла между тумбой и стиралкой. Там, наверное, что-то будет лежать.

- А как я залезу? Я же не могу сдвинуть мебель… - и смотрит на меня, типа я сейчас должна схватить стиральную машинку и начать ее двигать вместо нее. Да щаз!

- Ну, ладно… Нет, так нет, - отвечаю Лоле и намереваюсь вставать.

И тут с громким грохотом вываливается боковая часть тумбы, как раз с той стороны, где стоит стиральная машинка. Мы с соседкой подскакиваем одновременно.

- Ну, вот, - говорю я дрожащим голосом, - теперь ты отлично сможешь туда залезть.

А Лола тааак на меня смотрит. Делаю шаг назад на всякий случай. Соседка присаживается и ощупывает выпавшую боковую часть, а потом говорит мне с удивлением:

- Она вся отсырела, потому и выпала.

А мне уже хочется заорать «Да лезь ты в ту дырку, и я пойду спать!». Едва сдерживаюсь, все так же «натурально» улыбаясь. Наконец, Лола набирается храбрости и просовывают руку между тумбой и машинкой. Очень медленно и долго что-то там шуршит, а потом ее лицо становится белым, как бумага, а глаза почти вылезают из орбит. О, Боже! Лола, только не говори, что тебе в руку кто-то там вцепился!

- Лола? – голос у меня в это мгновение такой, что только детишек по ночам пугать – вылитая старуха-ведьма.

А эта нехорошая… соседка молчит! Ждет, пока меня инфаркт настигнет?! Так уже совсем немного осталось!

- Лола?!! – в этот раз я почти перехожу на ультразвук, летучие мыши мной бы гордились.

Соседка, наконец-то, отмирает и садится прямо на пол, держа в руках какой-то большой бумажный конверт.

- Еще бы немного, и он бы промок – зачем-то говорю ей, понятия не имея о содержимом.

Лола при мне открывает большой конверт, а там какие-то бумаги. Она сначала просматривает их бегло, а потом кидает на меня взгляд а-ля улитка, это когда глаза настолько открываются в удивлении, что буквально вываливаются из глазниц и почти висят вниз, как у улитки. Это я придумала такую фразу, когда была ребенком, с тех пор у меня на вытаращенные глаза только такая ассоциация.

- Что? – спрашиваю, устав любоваться ее глазными яблоками.

- Я просто не верю, - говорит соседка, усаживаясь поудобнее прямо на влажный, еще полностью не просохший после поломки стиралки, пол.

- И? – честно, надоедает уже. Хочется домой, в любимую постельку, поспать, в конце концов.

- Это завещание. Мама написала. Тут бумаги на эту квартиру и на дом, который забрал дядя…

- Она оставила все тебе?

- Да! Теперь я смогу отсудить дом! – Лола стремительно подскакивает с полу, словно собралась прямо сейчас бежать к адвокату. – Боже, не могу поверить!

Она начинает смеяться, а потом внезапно обнимает меня.

- Спасибо, Летта! Когда ты только пришла, я решила, что ты и правда, не в себе. Но теперь…я тебе верю. Скажи…, а мама… она еще здесь?

Я осматриваю кухню сквозь зеркало.

- Нет, извини. Ее тут нет.

- Жаль, ну да ничего! Спасибо! А давай выпьем? Отпразднуем нахождение этих документов. Ума не приложу, как они могли туда упасть, за машинку?

- Да откуда же мне знать? И нет, спасибо, я не пью. Я лучше пойду, устала очень. Не провожай.

И выскакиваю на выход прежде, чем Лола успевает вообще хоть что-то понять. Перевожу дыхание уже в своей квартире. Ну и денёк! Почти с наслаждением укладываюсь в постель, вспоминая тот случай, после которого зареклась пить. Когда мама умерла, я больше месяца никуда не выходила, сидела дома и ела уже непонятно что. Тогда приехала подруга, привезла продуктов и готовой еды, а также бутылочку дорогущего вина. Почти всю ночь мы провели в разговорах и воспоминаниях о маме. Под утро заснули.