Книга Отравительница, страница 19 – И. В. Офелия

Но сцена домашнего уюта была бы неполной без стакана шотландского виски из коллекции мистера Астона.

Я аккуратно вставила пластинку в проигрыватель и подвела иглу к нужной записи. Запись ожила и превратилась в вальс. Это была прекрасная инструментальная композиция, идеально подходящая для тёмного и дождливого вечера.

Пока звучала музыка, я поднесла к губам бокал и немного отпила из него виски, покачиваясь в такт струнным инструментам. Я сделала театральный реверанс, пересекая прихожую, и направилась в столовую.

Я рассмеялась.

Это выглядело так по-детски! Но что-то было в этих простых удовольствиях.

Войдя на кухню, я заметила миску с фруктами, стоящую посреди столешницы.

Апельсины. Причём довольно много. Они были дорогими, но стоили каждой потраченной на них копейки. Что-то такое было в цитрусовых фруктах. Наверное, больше всего мне нравилась эта кислинка в послевкусии. Лучше всего было оставить их на потом, когда алкоголь поможет мне расслабиться.

Ещё много разных мыслей роилось у меня в голове, пока я напивалась до чёртиков.

В какой-то момент по дому раздался шорох – я как раз заканчивала чистить спелые фрукты. Я вскрикнула и хлопнула ножом по столу, как раз рядом с тем местом, где лежала тарелка с фруктами.

Может, я и могла защититься от убийц, но от мелких вредителей у меня получалось не очень.

Я зажгла свечу и взяла в руку подсвечник. Лишь две вещи могли издавать такой звук – либо существо, которое я слышала прошлой ночью, либо горящее полено в камине.

Я снова пересекла прихожую, вошла в гостиную и уставилась на огромный камин. Однако на тот момент все поленья уже догорели и превратились в пепел. Я увидела лишь горстку тлеющих углей, не представляющих собой повода для беспокойства. Я раздражённо цокнула и наклонилась, осматривая кучу пепла с помощью единственной свечи.

К тому моменту темнота полностью поглотила внешний мир, ночь сменилась ранним утром. Весь дом превратился в тени.

Потеряв интерес к сгоревшей куче пепла, я плотнее затянула пояс на халате. И тут замерцало всеми бликами пламя свечи, танцуя в дрожащем воске. Я просто стояла и смотрела на него, как вдруг моё тело затрепетало, возвещая о присутствии чего-то или кого-то позади меня.

Глаза.

Дуновением ветра погасла свеча, я услышала лишь приглушённое шипение, возвестившее о том, что пламя потухло.

Я вскрикнула, быстро поворачиваясь и роняя подсвечник. Он упал, ударившись об пол, пролив то, что осталось от расплавленного воска.

Проигрыватель скрипнул, когда игла сошла с дорожки, что смутно напомнило звук, который я сама издала за мгновение до этого.

Наконец, в полной темноте и абсолютной тишине, я стала ждать.

Казалось, я осталась без воздуха или мои лёгкие перестали работать. Я задыхалась, и у меня кружилась голова. Я напоминала летучую мышь, пытающуюся вслепую и без эхолокации ориентироваться в пространстве.

Меня окутал табачный аромат: такой, какой бывает в бочках с выдержанным виски, в коробке с экзотическими сигарами и у мужчин с плохой репутацией.

В послевкусии ощущались нотки ежевики и лаврового листа.

– Какой сладкий звук ты издала…

Ровный голос прорезал воздух, словно раскалённый нож кусок масла, прежде чем прожечь деревянную столешницу.

Я вся напряглась, окаменев от загадочного голоса, обращённого ко мне. Я решила, что лучше не отвечать, чтобы дать себе дополнительное время собраться с мыслями.