Книга Связанная василиском, страница 18 – Эми Райт

Я не могу долго оставаться здесь, внизу. Холод уже пробирает меня до костей и высасывает энергию.

Со вздохом я поворачиваюсь и возвращаюсь на солнечный свет, чтобы понежиться в нем, пока могу.

После моего визита в подвал даже ранние весенние цветы потеряли свою живость. Я хмурюсь. Мне нужно отвлечься, и я знаю идеальное средство. Я позволяю своему хвосту увести меня обратно в то место, которого мне следовало бы избегать.

Вернувшись в дом, я нахожу свои очки и надеваю их. Я легонько стучу в ее дверь, прежде чем войти, надеясь, что она осталась и воспользовалась гостевыми комнатами, но опасаясь, что это не так.

— Тэмсин?

Плеск воды из ванны привлекает мое внимание.

— О, я сняла повязку с глаз, — она поворачивается ко мне, прикрывая глаза рукой, наполовину высунувшись из воды. Капли стекают по ее полной груди. Даже под темными очками я на мгновение ошеломлен.

Я прочищаю горло.

— В этом нет необходимости. Я в очках.

— О, хорошо, — она опускает руку и улыбается мне, и на мгновение я задаюсь вопросом, не меня ли заморозили в камень.

Да помогут мне Небеса, вода скользит по низу полных бедер и ласкает ее холмик, приглашая мой язык сделать то же самое. Мой взгляд опускается ниже, туда, где, я знаю, она сладкая и влажная и…

— Поехали со мной покататься, — я не могу получить ее сейчас. Я сказал себе, что буду сдерживаться. Смаковать ее медленно, раскрывая один за другим ее секреты. Я сказал себе, что не буду требовать больше, чем она может дать.

— Конечно. Дай мне только одеться.

Я должен отвернуться и дать ей немного уединения, пока она выходит из ванны и одевается.

Но я этого не делаю.

Вместо этого я упиваюсь тем, что жаждут попробовать мои руки и язык. Вода стекает с ее изгибов, и то, как подпрыгивают ее полные груди, когда она торопливо вытирается, заставляет мои руки сжаться в кулаки по бокам.

— Куда мы поедем? Куда-нибудь в особенное место?

Я следую за ней в гардеробную, как будто меня тянут за поводок.

— Никуда конкретно.

Это ложь. Я знаю маленькую бухточку примерно в часе езды отсюда, где солнце обжигает камни утеса, а ласковые волны набегают на берег, так что мне хочется уложить ее и поласкать ее киску.

— Я хочу воспользоваться прекрасной погодой, пока она длится. В этой стране всегда бывает ложная весна перед последними атаками зимы.

Она смеется.

— Как будто зима держится, отказываясь отпускать? — она застегивает лифчик на груди и поднимает чашечки, прикрывая груди, превращая их в восхитительные холмики.

Боги, она испытывает мою силу воли?

— Я думаю, зима очарована прекрасной весной и возвращается, чтобы увидеть ее, только для того, чтобы при этом разрушить то, чего она жаждет.

О чем я вообще говорю? Я всегда становлюсь таким сентиментальным после того, как побываю в подвале.

Тэмсин только смеется и откидывает волосы с лица после того, как натягивает платье.

— Как поэтично. Но ты говоришь так, будто они такие разные, хотя на самом деле это одно и то же. Оба сезона. Один следует за другим. Иногда в конце зимы и начале весны трудно сказать, что есть что.

Она улыбается мне и подмигивает, затем наклоняется, чтобы надеть кроссовки, пока я обдумываю ее слова.

— Может показаться, что это одно и то же, но в глубине души они разные. Один приносит смерть, другой — новую жизнь.

Тэмсин пожимает плечами.