Книга Отдана горгулье, страница 15 – Эми Райт

Здесь нет никого, кто уделил бы мне внимание, но, по крайней мере, я начинаю чувствовать себя хорошо. Я наконец-то избавилась от ужасного чувства, преследовавшего меня весь день, и начинаю заводиться.

Я обнимаю горгулью за шею и двигаю бедрами, прижимаясь к нему. Затем я поворачиваюсь, расстегиваю лифчик и отбрасываю его, прикрывая грудь руками, пока снова не поворачиваюсь к нему лицом. Это было бы веселее с живым человеком, который уже отреагировал бы на меня. Тем не менее, я держусь за него и откидываю голову назад, пока делаю круг и снова поднимаюсь. Затем я иду ва-банк. Отворачиваясь и устраиваясь между его бедер, я наклоняюсь полностью вперед. Это движение прижимает мою задницу прямо к промежности парня, и я обычно могу сказать, насколько хорошо я поработала по тому, что я чувствую здесь. Конечно, мой каменный друг уже тверд как скала. И он большой. Очень большой!

Это все, что я успеваю осознать, прежде чем понимаю, что просчиталась.

Статуя примостилась у входа в арку, и, чтобы забраться к нему на колени, я ненадежно расположилась прямо на выступе. Наклонившись вперед, я потеряла равновесие, но я не могу сделать шаг вперед, чтобы выровняться. Передо мной только воздух.

Я падаю головой вниз на крышу, как будто ныряю. Пара сильных, холодных рук хватает меня за бедра, притягивая спиной к большому телу, которое, хоть и твердое, но определенно не каменное.



7

Уильям

Она почти переваливается через край выступа и падает головой вниз на крышу. Я протягиваю руку, прежде чем даже осознаю, что могу это сделать: мои конечности действуют без моего сознательного руководства. Затем мои руки оказываются на ее бедрах, и я притягиваю ее обратно к себе, задаваясь вопросом, смогу ли когда-нибудь отпустить ее.

Прошлой ночью от нее так разило страхом, что я подумал, что больше никогда ее не увижу. Мне так сильно хотелось что-нибудь сказать. Сказать ей, что все в порядке. Однако моя чертова челюсть не разжималась, так что я был заперт в тюрьме каменной формы, пока она убегала от меня. Теперь она вернулась, и мои руки чувствуют ее идеальные изгибы, и я думаю, что умер и попал в рай. Только я знаю, что это не может быть правдой, потому что единственное место, куда попадает такой грешник, как я, — это ад.

Она мягкая. Такая мягкая и теплая, она пахнет как самый сочный цветок, который когда-либо цвел. Ее кожа податлива под моей хваткой, и я в ужасе боюсь, что в любой момент острые когти вонзятся в ее плоть.

Женщина кричит и бьется в моих объятиях. Я пытаюсь пошевелиться, чтобы сойти со своего насеста, но ноги по-прежнему каменные.

— Пожалуйста, не бойся, — после стольких лет мой голос кажется грубым. Мне приходится откашляться. — Пожалуйста, не бойся. Я только хочу, чтобы ты была в безопасности.

Она извивается, и я осторожно разворачиваю ее лицом к себе, все еще придерживая ее почти обнаженное тело, чтобы она не упала. Она запрокидывает голову и смотрит на меня снизу вверх. Ее глаза расширяются, но она больше не кричит.

— Обещаешь?

— Клянусь в этом. Я бы никогда не причинил тебе вреда, — мой ответ мгновенный. Горгулья не может лгать, но эти слова — самые правдивые из всех, что я когда-либо произносил.

— Кто ты? — она все еще смотрит на меня, но больше не сопротивляется.

Несмотря на лучшие намерения, мой взгляд на мгновение опускается на выпуклости ее прекрасной груди, прежде чем я снова перевожу взгляд на ее лицо.