Книга Воин Огненной лилии (Эри-IV), страница 172 – Алёна Рю

– Не нравлюсь я тебе, – заметил Лис. – Чем заслужил?

Порыв ветра пригнул пламя костра к земле. Вдалеке послышалось уханье филина.

– Когда в Толлгарде нас схватили, – помолчав, ответила Эри. – Ты сказал всем, что это я их сдала.

– Соврал, чтобы спровоцировать Тигра, – Доминик пожал плечами. – К тому же тогда я не знал, что Хинт жив, и был уверен, что пал он именно от твоей руки.

– Это король попросил тебя поехать со мной? – спросила она, всматриваясь в его лицо.

– Нет, – качнул светлой головой Лис. – Но нам по пути. У меня своя миссия к Ренорду.

– Какая?

Доминик усмехнулся.

– То есть мне ты не доверяешь, но хочешь, чтобы я доверился тебе?

Эри шумно выдохнула. Что она теряла в самом деле?

– Этот лук от великого дракона, – ответила она, усаживаясь рядом с Лисом. – С той стороны.

Бывший Рыцарь Служения склонил голову набок. Во взгляде читался вопрос, не шутит ли она.

– Из него я должна была убить человека, – продолжила Эри. – Но вместо этого поддалась на уговоры и допустила все, что произошло дальше. Включая одержимость и восстание мертвецов.

Доминик выпрямил спину.

– Ты серьезно сейчас?

– Да, – кивнула Эри. – И если бы не Рикки, мы бы здесь с тобой не сидели.

***

– Они приближаются к границе.

– У нас всё готово к ритуалу.

***

– Хартона я приметил сразу, – говорил Доминик. – Охотников часто набирают из сирот и беспризорников, но на роль Рыцаря Служения нужен был кто-то особенный. К тому моменту мы объехали уже несколько деревень и набрали с десяток крепких парней. Индорфская лесопилка была последней остановкой, и, признаться, я даже подумывал пропустить её и вернуться в Толлгард как есть. Но Лангдюр настоял, потому что таков был изначальный план.

Погода тогда выдалась мерзкая, сырой снег и холодный ветер. Приехали мы уже к закату, когда работы заканчивались, и ребята обычно ужинали. Но не в тот день. Их вытащили из столовой как есть, не дав доесть или толком одеться. И вот они стоят, человек тридцать, по колено в грязном снегу, голодные и холодные, а тут мы с Окунем смотрим на них, как покупатели на рынке рабов.

– Кто хочет искупить свои преступления и служить короне? – спрашиваю я.

В рядах молчание, они лишь переглядываются.

– Кто хочет свободу? – задаю я следующий вопрос.

Ребята молчат. Дело обычное. Свободу все хотят, но цены боятся. Лангдюр заводит речь о том, что значит быть Охотником, а я в это время наблюдаю за остальными. Сложно сказать, чем именно Хартон привлек мое внимание. Кажется, он один из немногих – слушал.

Когда Окунь закончил, я объявил, что те, кто так и не заинтересовался, могут вернуться в свои бараки. А желающие присоединиться к нам пусть остаются. То ли слова Лангдюра произвели впечатление, то ли они просто боялись подвоха, но стоять остались все.

Поначалу.

Я сообщил, что мы переночуем на лесопилке и возьмем в рекруты всех, кто простоит до утра.

– Вы можете передумать, никто вас не осудит, – добавил тогда Лангдюр.

Уже к полуночи из тридцати осталось пятеро, а к рассвету один.

– Рикки, – не то сказала, не то спросила Эри.

– Но впечатлило меня даже не это, – продолжил Доминик. – В начале вечера он, как и многие, был в одной рубахе, а утром уже в тулупе. Мои Охотники не спускали с него глаз и видели, что сам он никуда не отлучался. А вот его товарищи, те последние четверо, оставили ему одежду. То есть Хартон оказался не только упрямцем, но и кому-то другом.