Книга Кромешник и его светлое чудо, страница 44 – Лана Ежова

– Все? Наползались, леди? Настало время поцелуев.

Я погрозила кромешнику пальцем:

– Подчеркну – поцелуя. Речь шла об одном. Еще кого-то целовать не собираюсь.

– И не надо! – почти рявкнул длинный.

Боги, я его раздражаю? А почему? Я же неконфликтная, спокойная…

Мысленно обижаясь на поведение похитителей, я достала очередной артефакт и принялась водить над лицом принца, затем и над крышкой саркофага. На ней, кстати, пыли или отпечатков рук не было, но это не значит, что точно отсутствует зараза. Столько девушек прикасалось немытыми руками к этому саркофагу? Почти три сотни? А потом еще все эти дамы лезли целовать несчастного мужчину.

Да на его месте, очнувшись, я бы не простила благодетелей! Ты беззащитный, спишь невинно, а тебя лапают в этот момент. Фу…

– А сейчас ты чем занимаешься? – устало поинтересовался мой похититель.

– Дезинфекцией. Через поцелуй много чего можно подцепить, самое безобидное – простуду.

Длинный произнес что-то невнятное и отвернулся к стене. У Джета оказались гораздо крепче нервы, он преспокойно напомнил:

– Ты же понимаешь, что не вернешься домой, пока не поцелуешь нашего друга? Уж прости, таково правило.

Придуманное ими, то есть ему можно и не следовать.

Выполнять требование не хотелось, но дома ждал Барт, да и спать пора. А еще хотелось поужинать и принять ванну.

Ладно, это всего лишь поцелуй! Притом другая сторона безучастна и о нем и не вспомнит.

Спрятав артефакт, я поднялась на вторую ступеньку возвышения и, перегнувшись через бортик саркофага, посмотрела на безмятежное лицо спящего. Красивый мужчина. Но целовать не хотелось. Все внутри протестовало. Я словно совершу сейчас предательство. Только кого я предам? Незнакомца? Но ведь я ему ничего не обещала, как и он мне.

А еще… а еще он не пришел за мной, как ни тянула время.

Да, в глубине души я его ждала, очень ждала! А он не явился на помощь.

Ну, сам виноват, сейчас поцелую другого.

Сложив губы утиным клювиком, я медленно склонилась к лицу принца.

Ох, шмырь, не могу. Не могу так!

Пришлось зажмуриться, чтобы не видеть.

Еще ниже склониться. Еще чуть-чуть.

Главное, теперь не промахнуться, а то не засчитают чмоканье в нос…

– Да целуй уже! – крикнул Джет. – Что ты тянешь?

Меня окликнули и одновременно оттолкнули. Мягко, аккуратно.

Я открыла глаза. Щит в виде солнца с лилией сиял передо мной. Светился ярко и как будто угрожающе.

Защищает от меня принца? Я что, заразная, раз поцеловать не могу?! Только что думала о десятках лобызавших с грязными руками и вдруг сама оказалась в их числе. Неугодной. Непригодной для поцелуя. Впору обидеться.

Я сделала шаг назад, помня о ступеньках. Еще свалиться не хватало – позориться по полной не хотелось.

Свет между мной и гробом стал отдаляться от последнего. Он словно… словно тянулся за мной?

Был моим щитом?

То есть это не принца запретили целовать, а меня защитили от поцелуя с ним. Неожиданно. И что это означает?

– У нее солем, – с благоговением произнес Джет.

– Да, знак избранной, – сдавленно отозвался длинный.

– Это моя невеста, – восторженно и одновременно недоверчиво произнес Джет.

Чего?!

Мой мысленный вопль совпал с возмущением длинного:

– Чего это твоя? Солем появился в моем присутствии. Тьма отдала ее мне!

О, меня сейчас будут делить?

Остро захотелось рассмеяться – такая вот своеобразная реакция на страх. Надо бороться с глупым желанием, чтобы не усугубить ситуацию. Вновь влипла в неприятности. Вон как клубится чернота между кромешниками, того и гляди заискрит.