Книга Сердце Тайфуна, страница 145 – Кэтрин Болфинч

Признаться честно, то, что за всем стоял Дэни – мой напарник, отец троих детей и дедушка двух прекрасных внуков, – все еще вводило в ступор. Последние месяцы казались безумными, словно поезд сошел с рельсов и теперь катился по инерции, не имея возможности затормозить. И понятно, что нормальность никогда не постучится ни в мою жизнь, ни в жизнь Луизы, но даже это не вписывалось в привычную нам картинку мира.

Убийцей Арии Перес, Розы Гонсалес, Фелипе Переса все это время был не глава конкурирующей семьи, а, мать его, мой напарник, детектив полиции.

Таким ли злом мы были? Такую ли тьму несли, как рисовали другие? Что, если мы пытались выживать так, как умели? Смешно, но я уверен, что никто из нас троих, сейчас находившихся в кабинете, не смог бы жить иначе. Может быть, поэтому Луиза ни разу по-настоящему не попыталась сбежать от своей семьи. Может быть, поэтому я вернулся, заняв место отца.

Я выдохнул, сняв пиджак со спинки кресла, а затем направился прямо по коридору, зная, что и Луиза, и Хорхе пойдут следом. Настало время получить ответы.

В допросной было прохладно, темно и даже мрачно, будто стены впитали признания, страхи, тень убийств и призраков, висящих над каждым, кто здесь когда-либо находился.

Никогда не любил это место. Как и допросы.

Дэни сидел за столом, устремив взгляд в одну точку. Что толкнуло семейного человека, полицейского на такую бесчестность? На убийство женщин? На похищение молодой девушки, пусть и чужими руками? На нападение?

– Дай мне ручку и лист, – проговорил мужчина, подняв взгляд на меня.

– Так просто? – усмехнулся я, садясь напротив. Напарник, точнее, бывший напарник, собирался написать чистосердечное. Смешно. Оно бы значительно уменьшило срок его наказания. Конечно, для меня это не имело значения по многим причинам. И планам.

– А смысл отрицать? Я сделал это все и готов признаться.

– Уменьшить срок не получится.

– Зачем его уменьшать? – Он подался вперед, хищно оскалился, словно пытался меня напугать. Допрос Дэни должен стать чем-то интересным для других. Он ведь знал все наши уловки и крючки, как и государственные законы. – Я сделал то, что должен был. Зла в городе стало меньше, моя миссия выполнена. Жаль, что не успел убрать всех, – бросил он так, будто это мелочь, не имеющая значения, будто наши жизни ничего не значили. – Моя дочь коснулась вашей скверны. Почему никто из вас не хочет видеть свою жизнь такой, как она есть? Почему никто из вас не хочет увидеть то, что вы живете, как паразиты?

– У тебя нет дочери.

– Уже нет.

– И чем ты лучше нас, Дэни? – с горечью произнес я, понимая, что и сам должен сидеть с той же стороны, что и он. Так ли сильно мы отличались друг друга?

– Твоя подружка говорила, как ей было страшно? – неожиданно рассмеялся он, кинув на меня совершенно безумный взгляд.

Мы точно разные.

Я не собирался убивать всю его семью из-за мести.

Пальцы вцепились в ткань форменной полицейской рубашки, положив мужчину грудью на стол. Фантазия мертвецки бледной Луизы с пулей во лбу казалась слишком страшной.

– Ты за все заплатишь, Дэни, я буду долго и мучительно вытягивать из тебя жизнь по ниточке. Это жестокий мир, и ты влез в него по самые уши. Ты утонул в дерьме, которое сам же и устроил, – прошипел я, отпуская его обратно. – Тот мужчина в парке. В чем он был виноват? Тоже скверна?