Книга В лабиринтах лжи, страница 82 – Рия Миллер

– Нет, в ту ночь меня не было дома.

У меня возникли новые вопросы, окончательно сбив с толку, но время истекло. Нам было пора выходить из кабинки, так как колесо обозрения остановилось и настала наша очередь. Судя по выражению лица мамы, когда мы покидали парк, я поняла, что она не намерена отвечать на остальное. «Ладно, – пронеслось в мыслях, – спасибо и на этом». По крайней мере, мне теперь немного известно об отце, но насчет своего здоровья я сомневалась. Что же все-таки случилось со мной в детстве? Почему Лили не хотела делиться информацией о моем прошлом? Насколько я поняла, оно точно было, ведь человек не может существовать без него. Что бы с ним ни произошло, он обязательно будет помнить и вспоминать, какие вещи нельзя ему повторять, а иначе застрянет во времени. Всю дорогу вопросы роились, загружая мозг новой информацией, которую предстоит выяснить. Вот только ждать опять момент, когда у матери будет хорошее настроение, я не собиралась. Нужно что-то делать, пока я не сошла с ума окончательно. За окнами автомобиля проносились небоскребы и люди, но, не обращая внимания на них, мозг генерировал идеи и способы, как и где найти ответы на все вопросы. Я устала сидеть на одном месте, игнорировать все происходящее, закрывая глаза и молча слушая приказы мамы. В конце концов, она не имела права управлять жизнью других. Конечно, ее забота и любовь важны для меня, но…

Внезапная резкая боль в сердце, словно стрелой, пронзила меня, из-за чего я машинально схватилась за грудь, зажмурившись на пару секунд. Все мысли испарились, а мозг будто отключился. Дышать стало тяжелее. Адская боль длилась несколько секунд. Они казались вечностью, и, если бы не таблетки, находившиеся всегда в карманах, кто знает, чем бы все закончилось. Подобные ситуации случались не впервые. Да, проблемы у меня имелись не только с памятью и воображением, остальные органы тоже подводили. Больше всего раздражали головная боль, сердечные мини-приступы и неожиданные галлюцинации, появляющиеся в самые неподходящие моменты и порой запутывающие в лабиринтах иллюзий и реальности. Проглотив две таблетки – горькие и кислые на вкус, – я с облегчением прикрыла глаза. Повезло хоть, что глюки не накрыли, а то опять бы или заснула, или запуталась в происходящем. Через минуту все прошло, но странные ощущения не отпускали. Хотелось вдохнуть свежего прохладного воздуха.

– Почему все стоят? – спросила я, заметив, что мы не двигались, хотя зеленый на светофоре должен давно загореться.

– Не знаю, – пожал плечами водитель.

К сожалению, наш автомобиль находился в середине образовавшейся пробки, поэтому я не видела светофора, что всех решил задержать. Приходилось лишь гадать и любоваться улицей ночного мегаполиса с витринами магазинов и небольших кафе. Мама сидела молча, не промолвив ни слова. Ее будто бы не существовало здесь. Тихая музыка играла на фоне, заглушая тишину и придавая атмосферу светящемуся ночному городу, который благодаря ярким цветам оживал. Я все смотрела кругом, пока не обнаружила надвигающийся туман. Он начинал распространяться и полз постепенно в нашу сторону. Я стала слышать доносящиеся звуки сирен и шум разговоров. Мама с водителем спокойно и хладнокровно сидели в салоне, делая вид, словно ничего необычного не происходило, или мне действительно все мерещилось. Я не стала ждать, поэтому через минуту выбралась на улицу, забывая закрыть за собой дверь и не слушая протесты Лили. Прохладный свежий ночной воздух вперемешку с дымом тут же заполнил легкие. Все-таки ошиблась. Это был не туман. Я прошла неторопливо чуть дальше, и меня охватил запах гари и… бензина. Из-за клубившегося дыма я не могла хорошо разглядеть, а лишь чувствовала что-то неладное. Кашляя, я прикрыла рукавом часть лица, но не прекращала идти. С каждым шагом, когда приближалась к светофору, который смутно горел оранжевым сквозь дым, звуки сирен и голоса усиливались. Неизвестность случившегося принесла тревогу, но в то же время любопытство. Вскоре наконец передо мной предстал пешеходный переход. Я остановилась, а разноцветные огоньки города в этот момент… в этот час… в эту секунду… в эту ночь… погасли. Бен-Йорк вернул прежние цвета. Те, что ассоциировались с мрачностью и холодом. Те, что наводили неприятные ощущения и вселяли ужас. Оцепенение. Испуг. Тревогу. Отчаяние. Растерянность. Горечь. Боль. Ту невыносимую, адскую боль, которая разрывала душу, а затем, словно вор, крала раз и навсегда твои надежды и веру. Заставляла поверить в жестокую реальность, но никогда не возвращала то, что отняла у человека. Ее имя слышал каждый, но никто ее не видел вживую. Смерть.