Книга В лабиринтах правды, страница 48 – Рия Миллер

По бледной щеке потекла одинокая кровавая слеза. Когда она упала на асфальт и слилась с дождем, Роман впился в собственное запястье и поил кровью внутреннего монстра до тех пор, пока разум не отключился.

Воспоминание погасло, словно фильм закончился, и я открыла глаза. Каково было мое удивление, когда меня встретил лабиринт, сквозь щели каменных стен которого пробивались и плелись алые розы. Несколько лепестков сорвались и под дирижирование ветерка отправились танцевать по воздуху. Внезапно ощутив прикосновения холода, я обняла себя и огляделась по сторонам. Знакомые лабиринты уже казались родными, будто я наконец-то вернулась домой после побега. Уже никакие кости и хруст под ногами не смущали, когда я шла, не задумываясь, в какую сторону поворачивать. Меня вели туман и лепестки роз. Впервые здесь не указывали и не шептали настойчиво голоса, куда идти, и не плясали по стенам зловещие тени. Если не считать треска и хруста иногда под ногами, в лабиринте царили подозрительная тишина и… спокойствие? Мысли, что я провалилась в сон, ненадолго заняли голову, а когда несколько бутонов роз резко распустились, правда, которой я так тщательно пыталась избежать, ворвалась и напомнила, что время сгорает. Внутри все пошатнулось, словно от землетрясения, а по позвонку побежали мурашки.

«Пока вы топите себя в иллюзиях и глушите свои воспоминания, кто-то умирает в лапах чудовищ, которых вы создали».

Бархатный, словно растекающийся мед, мужской голос прозвучал в голове, а под ногами проползли несколько маленьких черных змей. Мне хватило одной секунды понять, кому это все принадлежало. Внутри разлилось приятное тепло, но я тут же заморозила это ощущение и пошла, ускорившись, за змеями. Когда несколько поворотов остались позади, передо мной появилась картина, которую я вряд ли за деньги или даже под дулом пистолета назвала бы прекрасной. Почему? Потому что на ней был король во всей красе. Он, сидя в свободной позе в кресле, играл в шахматы. Вокруг ползали змеи и иногда падали лепестки роз, отправляясь под чьим-то руководством кружиться в вальсе. Все еще не веря своим глазам, я неуверенно сделала пару шагов, боясь, что видение вот-вот рассеется. Когда наши с королем взгляды встретились, он улыбнулся уголком губ, будто подтвердил, что все по-настоящему, и жестом пригласил присоединиться к игре. Преодолев оставшееся расстояние, я опустилась в кресло напротив. Стол, на котором стояла шахматная доска, казался сделанным из тумана, как и кресла. Я напомнила себе, что это все сон, в конце концов, где каждая вещь могла держаться на чем угодно и быть из чего угодно.

Если шахматы, стол и все остальное здесь казалось ненастоящим, то в том, что король точно живой и реальный, а не призрачный, я не сомневалась. Да и, признаться честно, во сне я еще не видела его вот таким – спокойным, расслабленным и без тонны черных одежд, в которых, могу поспорить, ему было душно и некомфортно. Сейчас передо мной сидел в белой рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц, с закатанными до локтей рукавами, тот самый Алекс, который в детстве выслушивал весь мой бред и по которому, признаюсь, я скучала. В то же время я видела другого бессмертного, незнакомого и окутанного тайнами и загадками, что пока не по силам было мне разгадать. От него не исходила угроза или ненависть. Мысли короля я не могла прочесть, как бы ни старалась проникнуть в его сознание и разрушить там все построенные гигантские стены.