Книга В лабиринтах правды, страница 63 – Рия Миллер

Выдохнув, я открыла глаза и посмотрела на разбросанные по столу записи. Если я в прошлом все-таки вела личные дневники, то ответы на вопросы, которые искал король, и все мои темные секреты наверняка находились сейчас передо мной. Я задумчиво почесала щеку и вдруг потянулась за листом, что лежал с краю слева. Что-то внезапно щелкнуло, и меня словно магнитом потянуло туда.

На листке оказалось всего два слова – «я увидела», и дальше фраза обрывалась. Дальше моим вниманием завладел другой лист, и я взяла его – там были лишь не связанные между собой слова «изнасилование», «ссора», «я увидела, как отец странно посмотрел на Анжи».

Я, похоже, буду собирать эти пазлы здесь месяц или даже больше.

«Найди среди записей дату своего рождения, и тогда все вернется к тебе».

Женский голос, который я блокировала, нашел способ вернуться и испортить мое настроение окончательно. Смяв листы, бросила их обратно на стол, а затем перевела взгляд на ворона. Тянуть время больше не имело смысла, потому что пока я тут пытаюсь понять логику происходящего и войти в новую роль, лабиринт и твари, выходящие из него, уничтожают с каждым часом границы Бен-Йорка. Не говорю уже о том, что за стенами замка на меня начнут охоту, если узнают об убийстве Константина Белинского и что король всем налгал по поводу внебрачной сестры.

– Найди Мию и проведай Анжи, она в больнице, – отдала приказ ворону.

Воспоминания о подруге неожиданно вспыли в памяти. Я впервые почувствовала себя неловко от того, что оттолкнула и отдалилась от нее, когда Мия единственная протянула мне руку, несмотря на прошлое. Она одна была готова в настоящем вытащить меня из лабиринта лжи и иллюзий. Сейчас я словно стояла возле него, и Мия, будь она рядом, не позволила бы мне снова сбежать туда, а вместо этого направила бы в лабиринт воспоминаний. Пусть мы и причинили когда-то друг другу боль, оборвали связь, но я не перестану считать Мию тем самым ангелом-хранителем, который в трудный момент найдет правильные слова и не позволит шагнуть в пропасть. Подруга наверняка сейчас злилась на меня, и какая-то ее часть даже жаждала мести. Признаться честно, я готова принять от друзей и близких в свою сторону месть, злобу, обиду, но только не безразличие. Оно бьет по сердцу сильнее. Ничто не делает так больно, как пустота. Уж лучше пускай меня ненавидят, чем смотрят как на куклу.

Когда ворон улетел, я осталась в компании одиночества и ветра, что врывался через окно и разбрасывал бумаги со стола куда хотел. Я молча наблюдала за этим представлением, погрузившись в лабиринт воспоминаний, где за каждым поворотом всплывали обрывки того, как мы с сестрами бегали по коридорам замка, сбивая с ног прислугу, как с Мией играли в прятки, как дразнили Ала и Александра. Чем дальше я шла по лабиринту и разблокировала в памяти теплые, наполненные весельем и беззаботностью моменты прошлого, тем больше хотелось вернуться туда и переписать судьбу некоторых. Сделать так, чтобы кошмары, которые нас ждали, исчезли, а мои мысли и молитвы не услышала Мара.

Вскоре в лабиринте стало темно, а от стен исходил холод. В мыслях перестали всплывать детские счастливые лица. Вместо них посыпались белые окровавленные лепестки роз и появились противные голоса, кричащие на разных языках фразу, от которой мне становилось уже тошно. Не в силах больше здесь находиться, я выбралась из лабиринта воспоминаний и посмотрела на обрывок, который ветер кинул мне на колени. Перевернув его и прочитав, что там было написано, пожалела об этом в тот же момент: