Книга В лабиринтах правосудия, страница 51 – Рия Миллер

Король в последний раз посмотрел на записи и рисунки, сделанные на стене, а затем мы покинули комнату. Оказавшись в коридоре и пройдя мимо нескольких дверей, с которых давно слезла краска, я вдруг остановилась и в следующее мгновение увидела, как в лабиринте одна из роз сбросила с себя пару алых лепестков и почернела. Черт! Это плохо. Очень-очень плохо! Разорвав связь с лабиринтом, я поспешила догнать его величество, который к тому времени свернул направо. Эти темные коридоры с обшарпанными стенами, тускло освещенные, начали меня душить. Я будто попала вновь в лабиринт, в котором уже устала бродить и искать из него выход. Хотелось скорее разрушить его и завершить игру, что длилась сотни лет.

Пока мы с королем были в лифте, я решила проверить, какого цвета его розы. Прикрыв на миг глаза, вновь установила связь с лабиринтом и принялась искать цветок и прозрачную нить, соединяющую душу Александра с розой. Прошла секунда, две, три, но мне так и не удалось найти розу короля, и это не то чтобы расстроило меня, а скорее в какой-то степени пробудило во мне беспокойство. Король однозначно что-то скрывал от меня. Однако как только я собралась спросить у него, все ли хорошо с его здоровьем, двери лифта открылись, и нас встретил бессмертный, которого я, когда притворялась Камиллой в спектакле Лилианы, встретила на одном из ужинов дома у Сойлер и описывала его как статного босса из офиса, а также потом пересеклась с ним в зале, где проходил суд.

В горле застрял ком, а в воспоминаниях пронеслись кадры, где грязные сильные лапы чудовища блуждали по моему телу, оставляя после себя следы, хоть и невидимые, но болезненные, точно ожоги. Пролетали года, века, мир менялся, но кое-что оставалось неизменным, и это – моя ненависть к отцу. После смерти матери, после всех безумств, в которые он погрузился… После того ада, через который заставил пройти нас с сестрами… Я похоронила имя отца и не желала больше никогда доставать его из могилы, а пересекаться с ним в новой жизни тем более не хотела и как могла игнорировала тот факт, что он был жив и ходил по этой земле, впитавшей столько крови, пролитой им же.

Сорвавшаяся с губ отца самодовольная ухмылка разожгла внутри меня огонь ненависти и желание внушить летучим мышам приказ расцарапать его идеальное тело и слишком гордое лицо, отомстив заодно и за то, что он сделал с Ангелиной несколько сотен лет назад. Не знаю, подделал ли отцу король воспоминания обо мне, но это не особенно волновало меня сейчас. Я все равно не смогу спокойно смотреть в глаза тому, кто в прошлом подарил мне столько кошмаров, сколько не пожелаешь и врагу. И не смогу спокойно играть роль сестры его величества.

Отец взглянул на меня и взял мою руку, приготовившись поцеловать ладонь в знак уважительного приветствия.

– Вы, должно быть, сестра его величества, – заговорил отец, и мне стало противно от его голоса сразу после первого слова. – Уже наслышан о ваших подвигах, слухи о которых гуляют по интернету, и рад, что наконец-то увиделся с вами вживую.

После того как отец поцеловал мою ладонь, я не могла отделаться от ощущения, будто в меня брызнули ядом. Все кругом стало сжиматься и давить, а воспоминания о ночи, где я оказалась в логове чудовища, вспыхивали и проносились, словно колесо, которое крутилось и не собиралось останавливаться.