Книга Нити Дочерей Ночи, страница 91 – Евгения Санакоева

Стараясь не делать резких движений, Бон огляделся. Приглушенный свет фонаря, расположенного где-то в мрачном пролете, помогал увидеть очертания предметов вокруг: койки и каких-то мешков в углу напротив, решетчатой двери с большим замком, выходящей в узкий коридор. Напротив – такая же камера без признаков жизни. Где он? В Замке Теней?

Бон снова попробовал встать. Получилось. Голова постепенно перестала кружиться, хоть и болела нещадно. Он принялся медленно шагать от стены к двери и обратно, постепенно возвращая телу координацию. Совсем осмелев, он приник к решетке, чтобы посмотреть, есть ли рядом кто-то еще. Но ни шагов, ни голосов не было слышно.

Только бы понять, где он, затем выбраться отсюда и успеть спасти…

Мысль, которую он изо всех сил гнал из своей головы и которая была в стократ больнее того, что творилось с его телом: что, если он уже опоздал? Он обещал, что защитит ее. Он сказал, что ей нечего бояться. Он не справился. Обманул. Только бы она была жива. Великий Белый, даруй ей свое благословение. Великий Черный, не тяни к ней своих рук, ей еще рано переступать порог Лунных врат.

Времени на переживания и самобичевание не было. Он запретил своему телу испытывать боль, и оно его послушало. Мысль о спасении Теоны придавала ему сил, и ни на что другое он больше не потратит ни секунды.

Бон потеребил замок на камере. Не было никакой возможности его сбить или сломать. Он попробовал раздвинуть решетки на двери – безуспешно. Принц снова опустился на кровать. «Думай, Бониций, думай. Ты сын короля, внук короля и правнук короля, в тебе течет кровь тех, кто умело управлял страной и ничего не боялся. Оставь страх тут, на этой каменной койке, и иди дальше налегке. Пора забыть про терзания и сомнения. Пора присвоить себе силу своего могучего рода и оправдать имя, которое ты носишь».

Бон поднялся на ноги и был готов поклясться, что на доске, служившей ему постелью, остался сидеть кто-то очень похожий на него, но в то же время совсем иной. У прежнего принца потели ладошки и глаза были точно у кролика, загнанного лисой, он не решался сказать и половины того, что думает, и уж точно не осмелился бы делать все, что хотел. Он не был достоин своей крови и своего имени. Бониций Иолантий Освальд Третий. Сын Эдуарда Иолантия Освальда Второго. Внук Патрика Иолантия Освадьда Первого. Будущий король Риата.

Бон с долей презрения посмотрел на призрак своих страхов, смиренно ожидающий, как с ним поступит хозяин, и попрощался с ним навсегда. Никто больше не посмеет остановить его, никто не заставит поступать против воли, и никто не помешает ему спасти девушку, которую он любит, чтобы подарить ей трон и корону.

Бон больше не оборачивался назад, в его освобожденной от лишнего мусора голове уже созрел план.

Как сказал однажды Морин: «Ты уже такой большой парень, а все еще веришь в случайности? Ничего в нашей жизни не происходит просто так. В каждом шаге и в каждой встрече – шанс изменить будущее, и твоя задача этот шанс не упустить».

Бон усмехнулся, вспомнив слова учителя. Знал бы тот, какой шанс сейчас дарован его ученику благодаря намерению Теоны убить свою похитительницу… Принц достал из-за пазухи маленькую металлическую коробочку «конфет», аккуратно открыл ее и, раздавив одно драже, вложил цветной кружок в замочное отверстие. Затем отошел в сторону и на всякий случай прикрыл лицо рукой. Через несколько секунд раздался глухой хлопок, больше похожий на взрыв ярмарочной петарды. Сломанный замок безжизненно повис на одной стороне подковы, еще недавно служившей препятствием к свободе.