Книга О чем кричат Вороны, страница 121 – Лера Сид

Она перешла в группу Симоны, внимательно изучая последние записи. «Тело Виктории Симоновой было найдено в мотеле утром 25 сентября», – прочитала Алиса новостной заголовок, прикрепленный к самому залайканному комментарию под фотографией Симоны. И пусть она желала ей смерти лишь на эмоциях, пусть не до конца отдавала себе отчет, поглощенная чувством обиды и горечи, факт оставался фактом. Теперь Виктория Симонова мертва.

– Какой ужас, – выдохнула девушка, вновь ощущая, что пальцы становятся ледяными.

Закрыв вкладку со страницей Симоны, Алиса успела зацепиться взглядом за цифру резко возросшего количества подписчиков и больно укусила себя за губу. Раньше она думала, что зависть – это не про нее, но теперь, ощущая горечь и стыд за то, что желала человеку смерти, была вынуждена признать обратное. Да, Вика задела ее чувства. Да, по мнению Алисы, она была груба и жестока. Да, Симона была самовлюбленной и эгоистичной. Да, она имела более активную и преданную аудиторию. Да, Алиса была зла и мысленно желала ей самого худшего. Но Симона не заслуживала смерти.

Пелена слез мешала рассмотреть их последнюю переписку, но она помнила ее, словно это произошло не три месяца назад, а буквально только что.

«Я все понимаю, тебе тоже хочется быть популярной. Но, если думаешь, что я буду постоянно помогать, ты ошибаешься. С меня хватит. Давай дальше сама».

Задыхаясь от колючих, пусть и правдивых слов, Алиса почувствовала, как горячие слезы покатились по щекам. Сейчас она осознавала, что восприняла слова Симоны слишком остро, но тогда боль отвержения ножом полоснула ей по сердцу. Шрам все еще ныл при каждом упоминании, однако девушка почувствовала, как возрастает в ней презрение к себе. Ей изначально не следовало очаровываться человеком, возлагая на их общение слишком большие надежды. Но неопытность и желание одобрения не способствовали этому.

Алису разрывали на части противоречия. Несмотря на рану, которую оставила ей Вика, на мрачные мысли, в которых она желала ей смерти, стыд и безответные чувства только усиливали ненависть девушки. Как к самой себе, так и к Симоне.

Алиса не могла ничего сделать с этими чувствами. Они расползались по венам с каждым биением сердца, вспрыскивали яд в тело, утаскивали все светлое, что в ней было, в самые темные, неизведанные уголки ее души. Она выдыхала их, не имея возможности ощутить в легких свежий, чистый воздух. Его было много вокруг. Достаточно сделать непроизвольное движение, приподнять грудь и расслабиться, но Алиса не могла.

Она, в оцепенении, с раскрытыми в панике глазами, смотрела вглубь себя и ощущала нестерпимую резкую боль во всем теле. Дрожь колючими искрами расползалась от живота во все стороны. Алиса, пытаясь сделать вдох, сидела с широко открытым ртом и застывшими на веках слезами. Но в эту страшную минуту длинной в бесконечность она забыла, как дышать. Судорога свела горло, сдавила легкие, выпуская весь оставшийся в них воздух. И больше не пропуская его обратно. Вены на шее надулись и запульсировали, реагируя на впрыснутый яд ненависти. Сердце замедлило свой ход, сжалось и болезненно закололо, стучась в обтянутые тонкой кожей ребра.

Алиса запрокинула голову. Град слез обрушился на нее, непрерывный, холодный, болезненный, полный обиды и страха, горечи и одиночества, полный долгожданного освобождения. Она судорожно и глубоко вздохнула, изогнувшись в спине, и воздух хлынул в легкие, наполняя отравленное ненавистью тело жизнью.