Книга Тёмная порода, страница 22 – Ксения Крейцер

Сергос искренне надеялся, что записи отца Альбы уцелели и найдутся.

Во время прогулки по саду он немного расспросил Альбу об отце, и её рассказ всколыхнул в нем воспоминания о собственном деде, который был для Сергоса самым близким человеком на свете. Он учил его и магии, и жизни, и, что самое главное, дед всегда гордился им и поддерживал во всем. Отец, конечно, занимался воспитанием наследника и по-своему любил его, но был бы счастлив, родись Сергос обычным, не отмеченным Даром. Сергос это понимал, а потому после смерти деда очень часто чувствовал себя в семье чужим. И если бы было что-то такое, что дед завещал бы сохранить, для Сергоса это было бы важно точно так же, как для Альбы дневники отца. Впрочем, почему «если бы было», оно было – Гарден, забота о котором после отца ляжет на Сергоса. Так что он очень хорошо понимал, как эти записи важны для Альбы.

Кроме того, дневники могли иметь и практическую пользу. Маги как явление существовали уже несколько веков, но до сих пор Сергос не слышал, чтобы кто-то задавался целью систематизировать сведения о Силе. Знания были стихийны и передавались от учителя к ученику, если вообще передавались. Многие были самоучками, а кто-то был отмечен Даром, но не умел им пользоваться. Создания, обладающие огромной силой, не знали о самих себе и о природе своей силы ровным счётом ничего. Маги нуждались в знаниях. Странно, что такая простая мысль не приходила ему в голову раньше. А вот отец Альбы явно был всерьёз озадачен вопросом. Жаль, что с ним уже не пообщаться. Сергосу он виделся личностью довольно таинственной и интригующей.

За этими размышлениями Сергос вспомнил, как сам впервые воспользовался Силой.

Дар как таковой у него проявился поздно, ему было почти двенадцать. До этого времени ничего, кроме способности видеть Существ, не отличало его от обычного мальчика. Худого, маленького, болезненного и очень застенчивого мальчика – живой демонстрации того, каким не должен быть наследник славного княжьего рода. Сергос это в полной мере осознавал, благо умом он обделён никогда не был, и изо всех сил боролся со своими недостатками.

Получалось, по правде говоря, плохо. Он обливался ледяной водой, чтобы закалить своё тело, но каждый раз сваливался после этого с жесточайшей простудой. Он просил, чтобы лучшие гарденские бойцы натаскивали его, но всё время себе что-то тянул, ломал и умудрялся схлопотать даже от тренировочного чучела.

Сергоса собственная слабость ужасно печалила, и не сдавался он лишь потому, что прекратить борьбу было бы равноценно признанию в том, что дух его ещё никчёмнее тела.

Всё изменилось в один день.

Осень подходила к концу, но солнце всё ещё припекало так жарко, что можно было сеять. Сергос с самого утра тренировался в саду. Ножи, как и всегда, не долетали до мишени на дереве, стоило Сергосу только отойти на мало-мальски приличное расстояние. Проблем с меткостью у него не было, просто не хватало физической силы, чтобы метнуть как следует.

Нож снова упал на землю в середине пути. Сергос, совершенно расстроенный, пошёл его поднимать. Завтра упражнения под неизменно снисходительными взглядами наставников продолжатся, но на сегодня унижений хватит. Ну, разве что ещё один, последний бросок?

Сергос отошёл от мишени на вдвое большее расстояние, чем прежде. Потом подумал – и отошёл ещё дальше. Чтобы точно не добросить, чтобы даже не было обидно.