Книга Тёмная порода, страница 92 – Ксения Крейцер

– Ты ничего не хочешь нам объяснить, Марис? – осторожно начал Сергос.

– А что я должен объяснять? Я что, обязан всем и каждому всё о себе рассказывать?

– Да нет, не обязан. Просто обычно ты именно так и поступаешь, поэтому я удивлён.

Марис насупился и стал похож на обиженного ребёнка. Только очень крупного и бородатого.

– Я – несостоявшийся Сновидец, – сообщил он, глубоко вздохнув. – Ведьмы учили меня не просто так. Они увидели во мне способности и хотели их развить. И сначала у меня неплохо получалось. Я смотрел сны и мог ходить по ним. И пару раз даже видел то, что потом случалось. Ты смеёшься над моей верой в предсказания, Сергос, а я знаю, что грядущее можно видеть. Не всегда и нечасто, но можно.

Марис присел на большой камень, что лежал у тропы.

– А потом я просто перестал видеть сны. И сколько бы зелья Темноты я в себя не вливал, ничего не менялось. Я и сейчас не вижу снов, просто проваливаюсь в забытье, потом просыпаюсь.

– А что сказали ведьмы? – спросила Альба.

– Ничего. Я не говорил им. Когда я понял, что сновидение не вернётся, я покинул Круг. Они всё равно бы меня выгнали, когда узнали.

– Ну, – Сергос замялся, – а почему ты это скрываешь? Что здесь такого-то?

– Может быть, я не хочу выглядеть ущербным? – взгляд Мариса стал колючим.

– А какая здесь связь? – не понял Сергос.

– Самая обыкновенная. Незачем светить своими недоразвитыми способностями.

– Ты как-то очень уж суров к себе. Как будто бы обязательно быть во всем лучшим и уметь все на свете. Оно тебе надо, быть Сновидцем? Вечно грезить и жить иллюзиями? Что в этом хорошего?

Марис хмыкнул.

– Если бы ты хоть раз владел своим сном полностью, ты бы так не говорил. Сновидец видит то, что желает, и может поделиться этим с другими.

– Ага, примерно, как любитель макового отвара.

– Мак покажет тебе случайные образы, Сновидец – все, что пожелаешь. Женщину, которой не можешь обладать, дорогих людей, что уже мертвы, тебя, таким, каким ты мог бы быть. Я не говорю уже о том, как близко они могут подбираться к последнему пределу, и какие знания оттуда приносят.

– Это же всё иллюзии, Марис. Какой в них толк? А менять свою жизнь на знания, пусть и запредельные… Я бы не стал. Да и ты бы, уверен, тоже. Нет, ну ты серьёзно готов бы был жить отшельником, хлебать это их дурманящее пойло и не видеть жизни? Не смеши меня! Кто угодно, но не ты!

– Не знаю, готов был, не готов. Какая теперь разница? Я не хотел, чтобы кто-то узнал об этой моей неудаче. Альба бы неизбежно начала задавать вопросы, вот я и закрылся от неё. Эмпат, которого я встречал раньше, увидел во мне тень Сновидца сразу. И она бы увидела.

Сергос покачал головой. Марис не переставал его удивлять. Человек, который охотно рассказывает о том, что его ребёнком продали в бродячий цирк и выставляли как зверя на потеху публике, так драматизирует в общем-то безобидный факт того, что специфическая способность не развилась у него в полной мере. И это в то время, когда других талантов у него навалом. Мариса можно было называть разными словами, но вот ущербным он точно никогда не был.

– Ну, вот мы узнали, – Сергос развёл руками, указывая на себя и на Альбу, которая всё это время наблюдала за Марисом, склонив голову набок. – И что? Мы уже можем презирать тебя как неудачника или пока рано? Скажешь, когда начинать?