Книга Мой Тёмный Амур, страница 58 – Алексей Гришин

– Так же, как все другие дни.

– Расскажи мне, что тебе нравится, – выдыхаю я.

Он сразу понимает, о чем я спрашиваю. Разглядывает меня с интересом.

– Лучше покажу, – заявляет он с усмешкой и, обхватив меня за талию, роняет на кровать.

* * *

Я лежу на смятом покрывале, голая и мокрая от пота. Сердце бешено колотится, пульс ощущается во всем теле. Валентин лежит рядом и лениво целует мою грудь. Я провожу ладонью по его спине.

– Откуда у тебя шрам на ноге? – спрашиваю я и с удивлением понимаю: вопрос вырвался у меня будто сам по себе, не из-за того, что пытаюсь по совету Инессы втереться в доверие.

Мне действительно интересно. Валентин – мой худший враг, и все же… есть в нем что-то завораживающе притягательное. Когда этот мужчина рядом, отвлечься от его присутствия невозможно.

– Эриманфский вепрь, – говорит Валентин и касается языком моего соска.

Я вздрагиваю от щекотки.

– Это что-то из подвигов Геракла… Там правда был вепрь или это какой-то символ?

– Вечно забываю, насколько ты еще юна. Да, там был настоящий вепрь. Я разозлил его. Точнее, того, кто его создал и вдохнул в него силу. С Аполлоном шутки плохи, он легко впадал в гнев.

– Где он сейчас? – интересуюсь я, вспомнив слова Авроры о том, как давно она не видела покровителя муз.

– Вепрь?

– Аполлон.

– Не знаю. Я давно его не видел.

– А Афродиту?

Сатир Паныч назвал Валентина ее любимчиком. Трудно представить нечто подобное, но кто знает, какие вкусы у богини любви.

Валентин ничего не говорит. Его лицо даже после секса остается замкнутым, но сейчас на него будто набегает еще более темная туча. Раньше я не видела у него такого выражения. Что это, печаль? Страх? Сожаление?

– Можно один вопрос? – тихо произношу я. – И ты ответишь честно.

– Я не собираюсь тебе ничего обещать.

– Афродита знает, что ты убиваешь ее амуров?

Валентин отрывается от моей груди. Растягивается на спине, уронив руки на одеяло, и смотрит в потолок. Конечно, он не обязан мне отвечать, но он почему-то все равно делает это, тем самым удивляя меня.

– Знает.

– Почему она это позволяет? Почему еще не развеяла в прах тебя самого? Уверена, она на такое способна.

– Богиня любви непредсказуема и жестока, как сама любовь, – сухо отзывается Валентин, не глядя на меня. – Я не знаю ответа. И если тебе так уж интересно, ее я тоже давно не видел.

– Она красивая?

Мне всегда было любопытно, какая она, наша создательница. Все древние, которым повезло быть с ней знакомыми, наперебой утверждали, что она прекрасна, но подробнее объяснить не могли.

Валентин пожимает плечами.

– Конечно. Она ведь богиня любви. Но красоту переоценивают, Лира. Настоящего в мире гораздо меньше, чем красивого.

– Поэтому ты не убираешь седую прядь и шрам? Учитывая твои познания в магических эликсирах, ты мог бы уже сто раз это сделать.

Валентин коротко кивает и садится.

– Афродиту я скорее назвал бы устрашающей, властной и капризной. Про любовь, которой она покровительствует, сказал бы то же самое.

– Я смотрю, отношения с любовью у тебя не задались.

– Хотел пригласить тебя в ванную. Вымыться вместе, приласкать тебя под душем, – недовольно заявляет Валентин, – но теперь передумал. Мрачные разговоры после секса – не лучший способ продлить приятное настроение, запомни на будущее.

– На какое будущее? – хмыкаю я, и настроение у меня тоже сразу портится.