Книга Нити судьбы. Дорога жизни, страница 91 – Эмили Ли

Овощи требовали внимания, и Лайя сосредоточилась на приготовлении. Она впервые готовила для мужчин, не хотелось бы потом стать объектом насмешек. Чонсок убрал и вымыл за собой стол, расставил тарелки. Затем сел рядом с Тэмином и положил руку ему на ногу, слегка сжал, привлекая внимание. Тэмин поднял взор на воина. Они смотрели друг на друга, словно разговаривая глазами.

– Тхарамэ и вэн даур, – тихим голосом сказал Чонсок Тэмину и положил свою руку на его, убирая его кинжал в сторону. Тэмин тепло и нежно улыбнулся ему, а в глазах застыла грусть.

Лайя, которая незаметно наблюдала за ними, почувствовала себя лишней. Рагу было готово, она сняла его с огня и поспешила подняться наверх. Она только сейчас увидела, что комнаты наверху было три. Она постучала в соседнюю от неё комнату. Дверь сразу распахнулась, и Лайя оказалась нос к носу с эльфом. Не ожидая такой скорости, девушка на миг растерялась и захлопала глазами, забывая, зачем пришла. Эльф отстранился первым и молча ждал от неё оглашения причины визита.

– Еда готова, зашла тебя позвать, – наконец проговорила она.

Фенрис вернулся в комнату, сел на кровать и стал надевать обувь. Можно было уйти, но Лайе стало любопытно, и она заглянула внутрь. Комната была такая же, как и у неё. Даже мебель. Только в отличие от неё, у эльфа всё было аккуратно сложено и убрано. Меч стоял возле изголовья кровати.

Одевшись, Фенрис поднялся и направился к выходу.

– Фенрис, – окликнула его Лайя. Он бросил вопросительный взгляд. Она какое-то время колебалась, но потом решилась и спросила: – Что значит фраза: «Тхарамэ и вэн даур»?

Он так странно на неё посмотрел, что Лайя сразу пожалела о своём любопытстве. Время шло, и эльф не отвечал, а она не знала, как теперь выкрутиться из этой ситуации, и не нашла ничего лучше, чем развернуться и выйти из комнаты.

– Навсегда в моём сердце.

– Что? – Лайя обернулась и удивленно посмотрела на него.

– «Тхарамэ и вэн даур» переводится, как «навсегда в моем сердце».

Лайя кивнула в знак благодарности и спустилась вниз. Она и так вечно попадала во всякие неловкие ситуации при нем, так что одной больше, одной меньше – успокаивала себя девушка. Но, вспоминая его взгляд, опять расстроилась. Кто её за язык тянул спрашивать? Что теперь Фенрис о ней подумает? Это же не ей сказали эту фразу. Начнешь объяснять – выйдет жалко. Не будешь объяснять… Не будешь объяснять – всё же решила Лайя.

Увидев её и эльфа, Тэмин и Чонсок поднялись и уселись за стол. Ели в молчании, каждый думал о своём. После Лайя вызвалась убрать всё самостоятельно и осталась на некоторое время внизу. Азуры ушли в комнату. Фенрис ненадолго зашел к себе и вернулся уже собранным, с оружием.

– Куда-то уходишь? – забеспокоилась Лайя, ведь на улице уже начинало темнеть.

Эльф явно удивился её тону и вопросу, но всё же ответил:

– Некоторые вещества можно купить только на черном рынке и только ночью.

Лайя кивнула, провожая его взглядом.

Время шло. Дел никаких не осталось: посуда вымыта, оружие в заточке не нуждалось, стирать те вещи, что были не ней раньше, – бесполезно, всё испорчено, – да и не хотелось шуметь и будить азуров. Лайя пробовала поспать, но стены комнаты давили на неё, и девушка снова спустилась вниз. Вдохновения рисовать не было совсем. Она несколько раз открывала и закрывала альбом, а потом в раздражении откинула его в сторону и больше не брала.