Книга Нити судьбы. Дорога жизни 2, страница 111 – Эмили Ли

Фенрис с разбегу врезался в Лайю, сгребая её в охапку и прижимая к себе. Лайя услышала, как тревожно и взволнованно бьется его сердце.

– Эй, – ласково сказала ему она, – со мной всё хорошо. – Он взял её лицо в свои ладони и жадно всматривался в неё. В глазах ещё отражались тревога и страх, но уже смешенные с облегчением. Лайя обеспокоенно прошептала: – Ты чего? Что-то случилось?

– Нет. – Он снова прижал её к себе. – Я просто люблю тебя. Люблю.

Лукас переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть, а потом увидел стоявших вдалеке азуров и направился к ним.

Когда Лайя и Фенрис поравнялись с остальными, Тэруми гневно и требовательно воскликнула, обращаясь к эльфу:

– Ну! Теперь говори, зачем это было нужно?!

– За домом могли следить, – холодно бросил Фенрис.

– А к чему такая таинственность?! Нельзя было нормально сказать?!

– И ты бы тогда нормально отнеслась к моему плану и не засунула бы свой любопытный нос, куда тебя не просили? – не выдержал уже и Фенрис, зло сверкая глазами.

– То есть ты считаешь нормальным отпустить её и малого одних без прикрытия?

– Я не считаю это нормальным, – голос обжигал льдом, а глаза опасно сузились, – но Лайя хотела сохранить жизнь тому магу, и я лишь учел её желание.

– Тому магу?.. – повторила, слегка опешив, Тэруми, а потом разозлилась ещё больше. – Ты отправил их одних, зная, что за ними может следить Инквизиция?

– Вот поэтому и не сказал – знал, что тебе не хватит ума понять и принять…

– Фенрис… – с угрозой начал Чонсок.

– Не лезь! – сразу же осадила его Тэруми, испытывая кровожадные желания самой поставить эльфа на место, и злобно уставилась на Фенриса: – Как можно быть таким непробиваемым и непоколебимым лбом?! Великие планы великого стратега!

– Тактика, – невольно поправил он её, смело встречая её ярость.

– Ты даже не допускаешь мысли, что мог ошибиться?!

– Допускаю.

Он видел, что его спокойствие ещё больше злит её, поэтому продолжал говорить ровно. Да он и правда допускал разное. Ответственность за судьбу других всегда угнетала его, и тем не менее жизнь вверенных ему людей он всегда ценил выше своей. За время его службы в Инквизиции ни один человек из его отряда не погиб на задании. И даже сейчас, он ставил безопасность этих людей выше своей с того момента, когда решил, что пойдет с ними, с того момента, когда они выбрали его проводником. Поэтому и не смог бросить ведьму у горящего дома, как не бросил бы и эту азурианку, что порой изводила его своей импульсивностью и привычкой возражать. А тот маг… Конечно, в иных условиях, он бы выбрал безопасность Лайи и приговорил незадачливого коллегу, но… Он учился любить, учился уважать мнение самого важного ему человека. Лайя хотела, чтобы Дарий жил, и Фенрис постарался совместить безопасность и её желание.

– А я вкусно поел в таверне, – сказал вдруг Лукас, с легкой иронией осматривая своих спутников, словно понимая о них то, о чем они бы сами никогда бы не догадались. Все разом повернулись к юноше. Лукас достал из сумки свежий хлеб и вяленое мясо, которые они с Лайей купили в таверне. – Завтрак…

Еда оказала на всех умиротворяющее действие, они шли в весьма благодушном настроении. Тэруми даже бросила скупое «извини» Фенрису, а вот у Чонсока она долго выпрашивала прощения, основательно объясняя собственную грубость. В своей обиде воин держался до последнего, и Тэруми пришлось прибегнуть к запрещённому приему – поцелую. При всех. А следом и угрозе, что если он её не простит, то она продолжит его открыто целовать. Пришлось милостиво простить.