Книга Нити судьбы. Дорога жизни 2, страница 168 – Эмили Ли

– А что та женщина? Стала тебя учить? – поинтересовалась Тэруми, вырывая её из грустных мыслей.

– У меня уже была нужная сумма, и Кхалибэ, так её звали, стала меня учить. Главным условием было слушаться и не возражать, иначе обучение прекратится, а монеты не вернутся. Помню, как она спросила, с каким оружием я более-менее сносно справляюсь. Я с гордостью продемонстрировала умение стрелять из лука. Она так долго смеялась, глядя на мои попытки произвести впечатление, что я даже подумала, что она задохнется. Долгое время она ничего мне не показывала толком, только заставляла делать физические упражнения, прыжки и кувырки. Я начинала злиться, за это она давала мне дополнительную нагрузку. Шло время, и когда начал формироваться рельеф мышц на руках и ногах, появилась какая-то сила, я стала серьёзно опасаться. Танцовщица не может быть похожей на воина. И тогда я начала отлынивать. Не знаю как, но она всегда замечала это. Обзывала слабой, ленивой, в глазах всё чаще отражалось разочарование и брезгливость. Я возненавидела её ещё больше.

– О, напоминает мне моего учителя, – засмеялась Тэруми.

– В тот вечер, когда я вернулась домой позже обычного с разбитым лицом, она позвала меня к себе в комнату, налила полную кружку какой-то алкогольной дряни и заставила выпить. Я запьянела. Мне было себя жалко. Я кричала и проклинала свою злодейку-судьбу, которая заставила меня уйти из Налии; чертовых азуров, которые припёрлись и отобрали у меня работу; Тани, которая позарилась на монеты; Кхалибэ, которую я просто ненавидела всей душой за её издевательства. Выражения я не выбирала, и если все остальные не могли знать, что именно я с ними сделала бы до того, как они будут гореть в аду, то Кхалибэ услышала всё лично в лицо.

Лайя закрыла лицо руками, до сих пор стыдясь себя. Тэруми весело усмехнулась, представляя себе эту сцену, а Чонсок сник, понимая, как виноват.

– Кхалибэ молча слушала, а когда мой голос охрип, гнев утих и я заплакала, она сказала: «Страсть живет в тебе, может и получится что» и отправила меня спать. С того дня всё изменилось, я больше не отлынивала от физических упражнений. Сама хотела стать сильной. Тренировкам с кинжалами я посвящала всё своё свободное время. Стрельбу из лука тоже усовершенствовала. Кхалибэ меня больше не оскорбляла. Кстати, она мне и спасла жизнь. Сейчас я это понимаю как никогда. На следующее утро после того происшествия Кхалибэ запретила мне выходить из дома до той поры, пока сама не разрешит. Она же и принесла новость о смерти Тани. Намного позже, правда тогда мне казалось, что целую вечность спустя, она научила меня правильно гримироваться, чтобы никто меня не узнал, и только тогда разрешила показаться на улицах. Первое время она меня сопровождала, максимально незаметно, на расстоянии, а потом уже осмелилась отпускать одну.

– Через сколько ты стала выходить совсем без грима? – спросила Тэруми, невольно восхищаясь предусмотрительностью той женщины, благодаря которой танэри империи не смогли найти и убить ещё одну участницу того вечера.

– Наверное, через год. И то, очень редко позволяла себе такую роскошь.

– А взаперти сколько сидела?

– Месяца три примерно.

Тэруми присвистнула.

– У нас не установилось дружеских отношений в классическом понимании, скорее, деловое партнерство, – продолжила Лайя. – В один из вечеров она принесла мне несколько толстых книг. Так я впервые соприкоснулась с миром зельеварения. У меня оказался к этому талант, видимо, сказывалась истинная природа. Мои способности впечатлили Кхалибэ, и она стала приносить мне заказы на всевозможные зелья, яды и лекарства. Особым спросом пользовались женские снадобья. У меня опять появились монеты. Я даже смогла купить себе свои первые кинжалы.