Книга Нити судьбы. Новый мир 2. Финал, страница 8 – Эмили Ли

Принятое решение опалило её страхом, и остаток пути она шла, нервно оглядываясь. Возле дома Катрин замерла и, приложив ухо к одному из заколоченных окон, прислушалась. Кто-то насвистывал красивую мелодию, а потом и вовсе запел. Тонкий, высокий мужской голос дивно звучал, эхом отражаясь от стен пустынного помещения. Смысл песни ей был непонятен, та была на родном языке чужака, но оставлял в душе Катрин неизгладимый след. Печаль, затаённая тоска, надежда на милость судьбы и вместе с тем обреченность вплетались в красивые переливы его удивительного голоса и вызывали у неё мелкую дрожь, вторя чувствам, которые она много лет испытывала, но сама от себя прятала. Слезы побежали по лицу.

Когда он замолчал, Катрин охватило чувство потери. Она поспешно вытерла слезы, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Хотелось удостовериться, что эту песню действительно пел тот самый мужчина, что она это не сама себе придумала. Её глаза не сразу привыкли к мраку, как и глаза незнакомца к свету. Когда он увидел её, то подскочил и прислонился лицом к решетке.

— Это ты!

Катрин поняла, что сделала глупость, и быстро закрыла за собой дверь.

— Нет! Нет! — услышала она его крики уже на улице. — Вернись! Зажги хотя бы факел! Пожалуйста!

Она тряхнула головой, сбрасывая наваждение, которое оставил после себя его голос, и пошла дальше.

— Черт! Хотя бы факел! Я ненавижу мрак! — кричал в пустоту заключенный.

Катрин запнулась и замерла. Отчаяние в его голосе было неподдельным. Никто не умеет так притворяться. Ему и правда страшно и плохо. Катрин медленно развернулась, терзаемая сомнениями. Ничего же страшного не будет, если она оставит ему свет на какое-то время? Зажечь факел несложно. Подходить близко она не станет, чтобы опять не попасться на его уловки. И пока никто её не заметил, быстро юркнула внутрь дома.

— Хвала Богам! Спасибо! — облегченно выдохнул заключенный, когда отблески огня неярко осветили комнату.

Катрин недоверчиво на него уставилась. Карие глаза благодарно рассматривали свою спасительницу в ответ.

— Та песня, о чем она? — спросила изимка, справедливо решив, что имеет право полюбопытствовать, ведь она уже второй раз помогает ему.

Эмоции мужчины было сложно угадать: слишком необычная была внешность для её восприятия, — но промелькнувшую в глазах растерянность уловила. Или это смущение? Отчего-то стало приятно. Она смогла вызвать у него такие чувства.

— О доме, о семье, — негромко ответил он, на мгновения погружаясь в задумчивость. Голос был полон грусти. — О невозможности вернуться к тем, кого любишь. В место, куда стремится твоя душа. Об одиночестве, которое всегда с тобой, даже когда ты стоишь посреди толпы.

Испуг мелькнул в его глазах: азур, видно, и сам не ожидал от себя такой откровенности.

— Я пойду, — неловко переминаясь с ноги на ногу, сказала Катрин и стала пятиться к выходу.

— Подожди! Не уходи! Давай поговорим! Просто так… ни о чем! Не хочу быть один! — жалостливо стал умолять мужчина.

Катрин рассердилась и зло сощурила глаза, показывая, что видит его насквозь. Совсем за дуру держит? Сначала воды принеси, еды, потом свет зажги… Теперь поговорить? Плавно подбирается к «ключ принеси?» Нет уж. Пусть найдет себе другого простака!

Она быстро вышла из дома, от всей души захлопывая дверь. Донесшаяся даже через расстояние его брань на ломаном иллинуйском с сильным акцентом опять вызвала у неё веселье. Своей улыбки Катрин не замечала, и только когда кто-то у столовой спросил, чему их заведующая складом так радуется, одумалась и спрятала необычное в своем появлении хорошее настроение.