Книга Плач смерти, страница 117 – Рина Харос

– Я рада, что у меня есть такой друг, как ты, Йенс.

Друг.

Слово, которое дало трещину в душе, открывая проход для тьмы, которой руководило только одно – жажда крови и желание убивать неугодных, слабых духом.

Касандра заворочалась во сне и скинула с себя одеяла. Я резким рывком вновь укрыл девушку и встал напротив Златы, которая выдержала мой взгляд. Ее лицо ожесточилось, руки больше не лежали безвольно на коленях – теперь они были раскинуты по обе стороны от женщины, облокотившейся на кровать. Накидка, в которой она пришла, лежала рядом с Касандрой.

– Йенс, не ты предназначен ей судьбой. И не для тебя она была воссоздана. Все это зашло слишком далеко.

– Да неужели? – склонившись над Златой, я почти что впечатал ее спину в кровать. – А для кого же она предназначена? Для принца, живущего во дворце? Для тех сказок, которые вливала ей в уши Джойс?

– Да, – негромко, но твердо произнесла Злата.

Хмыкнув, выпрямился, чувствуя, как женщина расслабилась. Провел шершавой ладонью по щеке Касандры и коснулся губ в легком поцелуе. Я слишком долго ждал милости богов, в которую верят лишь яростные фанатики, погибающие в агонии. Злата пыталась что-то сказать, но я лишь кинул на нее взгляд, полный злости и презрения. Этого хватило, чтобы женщина отступила.

– Посмотрим, кому она достанется. И только попробуй мне помешать, Злата. Не заставляй убивать тебя.

Я вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь, чтобы не разбудить Касандру.

Она полюбит меня или умрет.

За пару часов до

Мулцибе́р

Я распахнул глаза и сел на кровати, протяжно застонав. Обхватив голову ладонями, судорожно начал тереть виски, которые болели так, что хотелось выть. Услышав характерный топот копыт, что приближались к моей двери, рухнул на кровать, укрывшись одеялом с головой. Тело ломило, будто его несколько часов били палками с пиками, пробираясь до внутренностей.

– Очнулся, черт лысый!

– Я не лысый, – простонал в ответ, почувствовав, как Клерс пытается стащить одеяло, в которое я вцепился мертвой хваткой. Сатир запыхтел и что было сил дернул покрывало на себя.

– Я хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза!

– Клерс, молю, потише, меня сейчас стошнит.

Проглотив горькую слюну, я глубоко задышал, стараясь унять тошноту, подступающую к горлу. Не помогло. Скинув с себя одеяло, я перегнулся через кровать и схватился пальцами за матрас, сжимая его до белых костяшек.

– Это из тебя демоны выходят, которые надоумили твою тупую голову пойти за помощью к сиренам! К сиренам, Мулцибе́р!

Крики Клерса заглушались звуками выходящей наружу рвотной массы. Откашлявшись, я сплюнул на пол и вытер рот тыльной стороной ладони. Выпрямившись, уставился на Клерса, на лице которого читались раздражение и желание придушить, но в глазах стояла тревога. Сатир нервно постукивал копытами, звук которых молотком забивался в мою голову.

– Я и есть демон. Ради мойр, Клерс, прекрати пробивать копытами пол! – подавшись телом вперед, я упал на матрас и широко расставил руки, блаженно застонав. Повел левым плечом назад, услышав звук вставляющегося предплечья.

– От тебя даже единые по крови бегут, Мулцибе́р. Тебе стоит задуматься…

– Клерс, – прорычал я, приподняв голову и посмотрев на сатира исподлобья.

Он фыркнул, сложил руки на груди, но промолчал. Сатир с отвращением посмотрел на рвотные массы около кровати и, подойдя к двери, распахнул ее и крикнул прислуге. На пороге появилась смертная женщина лет сорока в темном платье до колен. Клерс о чем-то принялся усердно рассказывать ей, но я перестал слушать их, погрузившись в собственные мысли.