Книга Плач смерти, страница 78 – Рина Харос

Искупить вину. Помочь Джойс, чтобы вновь встретиться с Эльзой и Ноем и сказать, как безумно я по ним скучал.

32-й год эры правления Дракона

Джойс

На улице сгущались сумерки. Полумесяц смотрел на меня, освещая лицо блеклыми лучами.

Стук в дверь прозвучал так тихо, что мне поначалу показалось, что кто-то из низших существ поскреб по дереву. Но звук начал стремительно усиливаться, удары участились. Я устало вздохнула, отошла от окна и открыла дверь. На пороге, переминаясь с копыта на копыто, стоял Клерс и держал в руках два кубка между пальцев и кувшин вина. Я не стала расспрашивать его о причине столь позднего визита, лишь отошла в сторону и пропустила сатира в комнату. Тот благодарно кивнул и вошел, поставил кубки и кувшин на стол, развернулся ко мне, воззрившись затуманенным взглядом, и тихо произнес:

– Я пришел проститься. Хотел бы помириться, прежде чем…

– Но мы не ссорились, Клерс. – Я наклонила голову набок, почувствовав волну жалости к этому сатиру, смиренно принявшему свою судьбу. В его глазах читался ужас и испуг, сгорбленная спина и плотно сжатые губы выдавали усталость, принятие своей болезни, из-за которой он медленно будет превращаться в собственную тень.

– Нет… не ссорились… но наши отношения сложно назвать дружескими, – парировал Клерс и, чтобы унять дрожь в руках, вцепился пальцами в кувшин, пытаясь налить вино.

Я подошла и мягко поставила емкость с жидкостью на место, чтобы он вновь не превратил ковер в алое месиво, как это случилось в первые дни нашего знакомства.

– Мы разные, Клерс, но это не значит, что я тебя ненавижу. Ты дорог Мулцибе́ру, поэтому считаю, что наши отношения можно назвать… сносными. Да, сносными.

Сатир устало усмехнулся, развернулся к окну, всматриваясь в полумесяц луны, его глаза вновь заволок туман.

– Сносные… Знаешь ли ты, Джойс, каково это – видеть, как умирает отец на руках, как останавливается его дыхание, как душа покидает тело? Вся моя жизнь – одно сплошное недоразумение. Боги недолюбливают нас, сатиров. Они дают нам могущество, но затем отбирают его – лишают возможности жить, здраво мыслить, и ради чего? Мне почти тридцать лет, а я до сих пор гадаю, в чем же заключается смысл жизни? Для чего мы делаем первый вдох? Радуемся первым успехам других, влюбляемся? Мне не было дано познать ничего. Лишь Мулцибе́р удерживает меня от рискованного шага – смерти.

– Мулцибе́р дорожит тобой и найдет способ спасти.

– Спасти… а есть оно, это спасение, про которое так твердят все вокруг? Я устал. Устал смотреть на самого себя, осознавая, каким жалким становлюсь изо дня в день. Мне страшно, Джойс, очень страшно.

Клерс повернулся ко мне лицом, по его щекам текли слезы. Сердце защемило от сострадания. Я разлила вино в полной тишине и протянула кубок Клерсу, который осушил его в один глоток. С грохотом поставив его на стол, сатир подлил себе еще и выпил до дна, слегка поморщившись.

– Что за дерьмо нам поставляют? Одна кислятина, а не вино.

– Клерс, посмотри на меня.

Сатир кинул на меня беглый взгляд, чуть мотнув головой в сторону. Я положила ладонь на его покрытое шерстью плечо и устремила взор на полумесяц, освещавший небосвод.

– Ты не одинок, мне тоже страшно.

– Что с тобой стало, Джойс? Почему угас огонь жизни в твоих глазах?