Книга Пепел жизни, страница 127 – Рина Харос

Смерть не смогла бы повлиять на Йенса, если бы он действительно не хотел бы овладеть мной. Возможно, для него это своего рода проявление любви, но только я не была готова к подобному – сердце желало другого – нежности, ласк, до боли всепоглощающей любви.

Каждый человек дан нам в жизни для того, чтобы пройти какой-то урок – научиться ценить себя, ставить собственные приоритеты выше других, контролировать внутреннюю ярость и злость, которая душит и затаскивает на дно, устланное пороками, откуда нет выхода. Прокручивая в голове все эти мысли, я пришла к выводу, что Йенс был дан мне на определенный промежуток времени для того, чтобы показать, каково это – защищать себя. Каждый наш урок, когда мужчина обучал меня рукопашному бою и обращению с холодным оружием, служил своего рода подготовкой к тому, чтобы по итогу обороняться от него самого.

Я не думала, что он придет вот так, посреди ночи, но в глубине души надеялась на встречу с ним. Хотела, чтобы все было как раньше: он – мой друг, которому могла рассказать о тяжести на душе, а тот бы вновь прижал к себе, и все проблемы отошли на задний план. Но с каждым разом Йенс удушал своим контролем, желанием подавить волю, которое поначалу проявлялось в мелочах: Касандра, иди возьми другое оружие, это платье не подходит, переоденься, сегодня я сам пойду на ночной патруль, а ты отдохни.

И лишь спустя столько времени я поняла, что это не забота – это чувство собственности, ошейник, что я позволяла защелкивать на себе, который по итогу удушал.

Прикосновения Йенса – грубые, животные, собственнические – вызывали только одно желание – содрать кожу и кинуть в огонь, который бы сожрал ее как ненужный кусок плоти.

Я судорожно вздохнула и, выпрямившись, запрокинула голову назад, ударившись затылком об стену. Вытянув ноги и безвольно опустив руки, шумно сглотнула горькую слюну.

В дверь тихо постучали. Я замерла, стараясь даже дышать тише – не хотелось ни с кем говорить. Думала, что непрошеный гость поймет, что ему здесь не рады, и уйдет, но нет – стука больше не последовало, лишь дверная ручка опустилась до упора, и на пороге появился Мулцибер. Из-за ночного сумрака я видела лишь силуэт, который прошел по комнате и остановился рядом. В нос ударил ярко выраженный цветочный аромат, и я непроизвольно почесала нос, стараясь унять зуд. Демон, вскинув руку, призвал магию и захлопнул за собой дверь, оставив нас наедине.

– Касандра, я пришел поговорить.

– Если ты о том, что произошло сейчас, то…

– Я пришел поговорить о нас.

Я не знала, что сказать, поэтому молча продолжила сидеть.

– Ты можешь встать?

Голос Мулцибера рассек тишину, и я, послушавшись, поднялась с кровати и встала в паре сантиметров от демона. В комнате было слишком темно, поэтому я создала небольшой шар при помощи магии и направила поток к потолку. Покои залило блеклым светом, но этого было достаточно, чтобы видеть правителя и очертания его сурового, сосредоточенного лица.

Я охнула, когда увидела у Мулцибера в руках восемь демонхстанов. Пять лежали в вазе чуть поодаль.

Когда цветов будет тринадцать, это может означать только одно – я тебя люблю.

Я попыталась что-то сказать, но Мулцибер вскинул руку вверх, призывая к молчанию. Он медленно опустился на колени, держа в руках цветы и не сводя с меня пристального взгляда. Сжимая демонхстаны в ладонях, он отложил их в сторону и, подавшись телом вперед, обхватил меня за ноги и притянул к себе, коснувшись губами живота.