Книга Пепел жизни, страница 86 – Рина Харос

– Он никогда не сделает тебе ничего плохого.

– Мулцибер… на совете… он…

Я прикрыла лицо руками и застонала в ладони, не зная, как выразить мысль, чтобы не выглядеть глупо.

– Я знаю, что было на совете. К тому же пора и тебе встать на кривую дорожку, фея. Твое тело готово. Возбуждение витает в воздухе, подобно рассаднику фруктов. Не знаю, как еще Астарта не ворвалась сюда, чтобы насытиться ароматом.

– Ты и про нее знаешь?

– Я знаю про все и всех, глупое дитя. А по поводу Мулцибера… Ты же не клялась ему в любви, так что мешает получать удовольствие от его ласк?

– Я буду выглядеть как падшая женщина, – тихо, но уверенно произнесла я, положив ладони на колени.

– Кто сказал тебе такую глупость? Мулцибер не позволит, чтобы распускали подобные слухи. Тем более, – Смерть улыбнулась и подмигнула, – он будет пировать тобой один.

Я ошарашенно уставилась на Хлою. Она встала с кровати, не замечая моего смятения, взяла косу и взмахнула ей в воздухе. Следом в ее ладони упало воронье крыло, черное, как ночное небо. Смерть протянула мне его. Я взяла подарок в руки и покрутила, изучая.

– Что это?

– Грех – похоть. Обычно я одариваю подобным тех, кто увлекся утешениями в объятиях других, но для тебя – это благословение. Вспоминай его каждый раз, когда будешь видеть Мулцибера и терзаться сомнениями. Принимай правильное решение, Касандра.

Смерть покинула комнату, оставив после себя темную дымку, которая медленно растворялась в воздухе. Из тягостных дум вывел звук горна, прозвучавший из распахнутого окна, который я не удосужилась закрыть вчера. Народ кричал и радовался предстоящему магическому турниру. Прокрутив основание пера между пальцев, я натянула улыбку и направилась в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок перед боем.

– Прошу, услышь мои молитвы и позволь уйти в Забвение. Я приму любой твой выбор, каждое испытание пройду, даже если оно будет уничтожать душу, только забери ас к себе. Я готов последовать за твоим зовом… Молю…

Зевс низко склонил голову в каменном полуразрушенном Олимпе, прислонив уцелевшую ладонь к прохладному настилу. В боку бога виднелась зияющая дыра, словно от плоти откусили кусок. Рваные края ее украшались припекшейся кровью. Исхудалое тело Зевса едва делало вздохи – грудная клетка прорывалась сквозь тонкую кожу, которая была покрыта грязью и алыми разводами. Одежда, грязная, рваная, не скрывала худобы бога.

Плохо тебе, отец? Просишь утешения в объятиях Смерти? А не умоляли же о подобном наши матери, которых ты насиловал против их воли?

– Они сами соглашались разделить со мной постель! – рявкнул Зевс через плечо из последних сил и закашлялся, сплюнув на пол сгусток крови.

Неужели? Внушение – это добровольно? Брать их невинные тела на холодном полу в храме – все это ради их блага?

Вокруг титанов, искрясь, извивались живые змеи, с клыков стекал яд. Тело каждого покрыто многочисленными татуировками жертв – богов, орков, чудовищ, которых существа успели погубить, чтобы напитаться магией и отомстить. Лысые головы, широко распахнутые глаза, обрубленные носы и разорванные от грубых ниток рты – знак предателей, отступников. Титаны стояли как каменные изваяния, не шелохнувшись, но Зевс отчетливо слышал их голоса.