Книга Темный дворецкий леди Антонии, страница 117 – Кира Бег

– Ну? – напомнила об отложенном разговоре Антония, приняв из рук переодевшегося и обработавшего синяки дворецкого чашку крепкого чая.

Его рассказ много времени не занял. Олаф уже обдумал случившееся и ограничился парой фраз.

– Я заступился за женщину в таверне. К ней приставал пьяный страж, отдыхавший после смены, и его друзья. Миранда раньше работала в квартале развлечений, это послужило поводом.

– Избавь от подробностей, – отмахнулась Антония и глубоко задумалась.

Спустя несколько минут, за которые Олаф успел мысленно вернуться на каменоломни, она вдруг уточнила:

– Страж был в форме?

– В форме, но без значка патрульного, – припомнил дворецкий.

– Значок и оружие они сдают в конце каждой смены, это нормально. А вот то, что он не переоделся и напился до ржавых шестеренок, тянет как минимум на выговор… Значит, так. К утру тебе нужно составить докладную. Припомни все, что сможешь: название бара, имена, особые приметы, кто сколько выпил, обязательно укажи, что страж был в форменном костюме. Завтра поедем разбираться в департамент городской стражи.

Олаф поежился и нервно одернул рукав, прикрывая татуировку клятвенника.

– Зачем это? Если на меня никто не напишет жалобу…

– Затем! – оборвала дворецкого Антония и посмотрела на него в упор, чтобы мужчина осознал услышанное. – За обычную драку в баре простым гражданам полагается штраф или пара суток в камере. За нападение на стража правопорядка сажают на полгода. А для тебя в любом случае кара будет высшей, и я говорю не про возвращение на каменоломни. Мое влияние тут тебя не спасет, я уж молчу про то, что мне самой выпишут штраф и отстранят от службы до выяснения всех обстоятельств. К клятвенникам закон очень суров, Олаф, и я не собираюсь сидеть и ждать, когда за тобой придут.

Олаф все осознал. Побледнел, коротко поклонился.

– Я могу идти? На чье имя писать докладную?

– На имя начальника стражи. И еще, Олаф, свяжись со своей подружкой, ее показания тоже нужны. Это очень серьезно.

– Леди! Вам посылку принесли! – постучавшись в косяк открытой двери, заглянул в гостиную Йорка. – Снова цветы.

– Спасибо, можешь быть свободен, – кивнула Антония сгорающему от любопытства мальчишке, и тот нехотя вернулся в сад к Виттору пропалывать клумбы.

Олаф сходил к воротам, проверил амулетами букет и только после этого отдал его хозяйке. В уже привычном синем букете в складках упаковочной бумаги обнаружилась открытка: «Поздравляю с удачным слушанием, Вы были великолепно спокойны и убедительны. И Вам идут кудряшки».

Внутри что-то кольнуло не то от радости, не то от страха ошибиться. Неужели все эти цветы – от инспектора?..

* * *

Олаф ушел к себе в кабинет, а Антония долго мерила шагами гостиную. Потом поднялась в библиотеку и отыскала толстый сборник законов и тонкую брошюрку последних поправок к уголовному праву. Ночь ей предстояла долгая, голова временами начинала болеть, от резких запахов и яркого света мутило. Ну, Олаф, удружил!

К утру Антония буквально валилась с ног. Она в последний раз просмотрела свои записи, вздохнула. Она сделала что могла, теперь осталось дать делу ход. А пока было бы неплохо поспать хоть пару часов.

Антония проснулась раньше, чем обычно просыпалась в выходной день, и позволила себе поваляться в постели всего десять минут. Отражение в зеркале не обрадовало, лицо было не то что бледным, а каким-то зеленым. Вздохнув, Антония потянулась к косметичке. Румяна, пудра и накладные пряди все же нужно отнести к величайшим изобретениям человечества.