Книга Темный дворецкий леди Антонии, страница 22 – Кира Бег

– Любезнейший, почему ты соврал про свое имя? – воспользовавшись паузой, во время которой Шаттон записывал показания арестованного, поинтересовалась у преступника Антония.

Молодой щуплый мужчина поднял на нее взгляд, открыл рот, побледнел, закрыл рот. Сделал новую попытку заговорить – и снова безуспешно.

– Прости, что сразу не предупредила – пока я здесь и работаю с тобой, солгать мне ты не сможешь. Поэтому, чтобы не было мучительно больно и неприятно, лучше сразу отвечай на все вопросы честно. Итак, что с именем?

– Я непризнанный ублюдок. У папеньки был адюльтер, про который после моего рождения узнала его законная супружница, она выставила мою мать-кухарку вон. Поэтому родовым именем, как это обычно положено, я пользоваться не могу. По материнской линии дедуля, узнав, что моя мать нагуляла внебрачного ребенка, устроил скандал. Бабулька, да будет Небо к ней милосердно, сколько могла, помогала нам деньгами, но маму замуж с дитем так никто и не взял, а когда мне было десять, бабка ушла к богам. Через четыре года за ней последовала и моя мать.

– Сочувствую, – вполне искренне кивнул Шаттон. – Насколько я понимаю, к делу это не относится?

Следователь обернулся к коллеге, Антония пожала плечами. Откуда она может знать о причинах лжи? Вдруг это как-то влияет на дело?

– Тогда продолжаем…

Антония временами вставляла свои замечания или задавала дополнительные вопросы, а через полчаса и вовсе вся инициатива перешла к ней. Когда допрос был окончен, уставший Шаттон открыл дверь перед выглядящей вполне бодро Антонией. Через другую дверь после их ухода стражник едва ли не с жалостью вывел вымотанного и выжатого вора.

– Протокол я боссу отдам, в следующий раз допрос и вся отчетность на тебе, – буркнул Шаттон, первым заходя в кабинет на втором этаже.

– Хорошо, – согласилась Антония.

В конце концов, этому ее учили, на это затачивали ее дар, и это было ее специализацией.

Не глядя, виконт бросил папку на свой стол, налил себе крепкого чаю, схватил первое попавшееся печенье. Кроме них, в отделе никого не было – похоже, коллеги еще не вернулись с заданий.

– Ну ты даешь! – сделав второй глоток и откинувшись на стуле, выдал Шаттон. – Даже я вымотался, страшно представить, что творится с тем вором! Как ты сама? Бери чай и печенье, не стесняйся.

– Спасибо. Устала немного, – призналась девушка. – Но в целом я на него почти не тратилась. Нас учили допрашивать и более жестко, по полной форме.

– Да? – заинтересованно подался вперед виконт. – Это что же, будет еще хуже?

– Намного, – грустно согласилась Антония, наливая теплый чай в выделенную ей рыженькой коллегой кружку. – Но полный набор разрешено применять только к законченным подонкам – к серийным убийцам, насильникам детей… Многие, у кого психика тонкая, такого допроса не выдерживают, сходят с ума и рассказывают все, что только можно.

– Чур меня, – буркнул виконт, тряхнул головой и раскрыл лежащую на столе папку. – Ты как, умеешь бумаги оформлять и подшивать к делу или показать?

– Лучше показать, я только в теории знаю, – отозвалась девушка и вместе с кружкой подошла к виконту.

– Ясно. Тогда садись. Смотри, сверху пишем номер дела…

* * *

Время пролетело незаметно. Артефактор снова засел за какие-то чертежи, не обращая ни на кого внимания. Рыженькая вернулась в отдел буквально на минуту, сообщила, что ночью отправляется на дежурство, поэтому сейчас идет отсыпаться, бросила на свой стол записи с выезда и ушла. Вик появился под конец рабочего дня, заявил, что он сегодня тоже дежурит, но пришел пораньше, чтобы написать отчет по командировке. На такое распределение дежурств Антония мысленно хмыкнула. Ясно же, что рыженькая и маркиз вдвоем не о преступниках думать будут, но Антония промолчала. Заглянул Гус, сказал, что Антонию ждет начальство, и, попрощавшись со всеми до завтра, ушел домой. Лендер тоже засобирался, аккуратно свернул чертежи и спрятал инструменты, разложив все по ящикам стола.