Книга Человек с островов, страница 97 – Анюта Соколова

Он поднял голову: в потемневших глазах горела страсть.

– Я до безумия хочу тебя, Юли. Не только физически, хотя, по правде сказать, мне чертовски надоело сдерживать себя. Когда ты сдашься, я не выпущу тебя из постели неделю. Заставлю забыть, что страшненький. Но мне нужно больше. Намного больше, чем постель.

«Когда», а не «если» – в этом был весь Шен. И я уже не знала: это каприз мальчика, ни в чём не знавшего отказа, или желание мужчины. Того, кого я сама хотела до мурашек по коже.

– Неделя – это перебор, – заметила я с фальшивой беспечностью. – Послезавтра прибудут послы империи. Тебе хватит дня?

Сначала Шен не поверил, решил, что ослышался. Затем во взгляде вспыхнула злость.

– Ты так шутишь?!

Вместо ответа я потянулась к его губам. Желание узнать, как он целуется, оказалось сильнее доводов разума. Плевать на острова, на империю и даже на войну. Если через день мы расстанемся, я хотя бы не буду жалеть о том, что упустила. Шен целовался жадно. Напористо, властно, отчаянно, лишая воздуха, сил, сопротивления. Ни на миг не отрываясь, опрокинул на кровать и навис сверху, причём умудрился не задеть забинтованные запястья.

– Скажи, что мне это не снится, – выдохнул он после того, как всё же разорвал поцелуй.

– Дай мне снять платье и сам раздевайся, – попросила я тихо. – Ещё хорошо бы запереть двери и погасить свет.

– Неприятно смотреть на меня? – он мгновенно ощетинился.

– Шен, не придумывай. Я вся в синяках – не хочу, чтобы ты их видел.

– Прости, – повинился он.

При свете ночника я сняла платье. Оценив белье, Шен застонал:

– Юли, у меня никого не было полгода. Сейчас я кончу от одного только вида. Навсегда опозорюсь в твоих глазах, и виновата будешь ты.

– Ничего, у тебя впереди целый день для того, чтобы восстановить свою репутацию.

Он поспешно снимал с себя одежду. Матово-фарфоровая кожа в бледном свете сама словно сияла. Островитянки с такой кожей походили бы на изящные статуэтки, но передо мной был мужчина – поджарый, жилистый, угловатый… желанный.

– Пугаться будешь? – Шен бросил трусы на кресло и нагло повернулся боком.

– Буду, – я нервно хихикнула. – Один вопрос: где ты прятал такое богатство?..

– Старался не соблазнять тебя раньше времени, – он присел на край кровати. – Юли, не знаю, что произошло, почему ты решилась… В другой девушке я заподозрил бы жалость.

– Ты слишком много говоришь.

Я опрокинула его и оседлала. Желание было чересчур сильным, чтобы расслабленно лежать и принимать ласки. Однако Шен тут же перевернулся и подмял меня под себя. Очень скоро мы выяснили, что ни один из нас не собирается уступать ведущую роль и положение сверху нужно отвоёвывать с боем. Во время борьбы произошло именно то, о чём предупредил Шен. Он дёрнулся, простонал и выругался.

– Это тебе за упрямство, – поддразнила я его, целуя острые ключицы и поджавшиеся мышцы живота.

– Ночь только началась, – возразил Шен и потёрся об меня богатством, которое и не думало опадать. – К утру ты попросишь пощады, воинственная имперка!

– Это ты будешь умолять об отдыхе, дикий островитянин! – я извернулась и лизнула его в нос.

С рассыпанными по плечам волосами, разрумянившийся, Шен был невероятно хорош – привлекательнее всех мужчин, которых я знала. Второй раз я позволила вести ему – зато с лихвой восполнила упущение в третий. Шен оказался удивительно раскован, лишён ненужного стеснения, но при этом внимателен и чуток. От избытка чувств он иногда переходил на диалект, шептал бессвязные глупости, не сдерживал громкие стоны и заставлял стонать меня. С ним я поняла, какой должна быть близость – сладкой, острой и правильной. Когда оба одинаково берут и отдаются, разделяя наслаждение на двоих.