Книга Цветы на камнях, страница 25 – Анюта Соколова

Подготовкой к свадьбе заведовал льен Ми́лош Лавéр. Его должность при мне никто не называл, но он был чем-то средним между церемониймейстером и отвечающим за связи с общественностью. Внушительный, седовласый и невозмутимый. Заяви я ему, что желаю видеть в букете невесты редчайшие синие орхидеи с Ко́у-И́та, он уточнил бы сорт. По визитам льена Лавера можно было сверять часы: он заходил ровно в половине десятого, сразу после завтрака. Предельно собранный, вежливый, с готовым списком вопросов и предложений, чётко излагал их, внимательно выслушивал ответы, кланялся и исчезал.

Самым сложным было запомнить огромное количество людей, с которыми меня постепенно знакомили. Министры, главы служб, директора управлений, начальники департаментов… Первые лица Кергара. «Будьте милой, – сказал мне Велон. – То есть собой. Ваша первостепенная задача – не завоевать их расположение, а убедить в том, что вы не представляете опасности». Я старалась, но настороженность всё равно была. Сквозила в словах и жестах, мелькала в боязливых взглядах на мою косу необычного для материка цвета. Не менее трудным испытанием стала и встреча с журналистами. Короткая – всего несколько вопросов и визоснимков. Над моей внешностью трудились несколько приглашённых мастеров, в результате я стала выглядеть хрупкой большеглазой девочкой. Коротко стриженная льена в мужском костюме недоверчиво оглядела меня с головы до ног. «Вы действительно добровольно выходите замуж за Бергана Ренира?» – скептически спросила она. «Да», – твёрдо заявила я.

Новости появились во всех газетах, Сина принесла мне целый ворох. Практически сразу позвонил отец. «Ия, ты молодчина! – восхитился он. – Прям ангелочек, крылышек не хватает! И о мире говорила так трогательно, меня аж проняло. У мамы до сих пор глаза на мокром месте. Поблагодари того, кто писал тебе речь». Я промолчала. Речь мне никто не писал. «Говорите своими словами, – напутствовал меня Велон. – Журналисты – те же зубастые акулы, они почувствуют фальшь».

И только одно разъедало душу не хуже кислоты: я больше ни разу не встречалась с Берганом. Когда я спрашивала о нём, он был или «занят», или «очень занят». Мы жили, разделённые одной стеной, но своего будущего мужа я видела исключительно по визору. Там он появлялся часто: бесстрастный, холодный, напряжённо-прямой и бесконечно усталый. У императора Кергара не было выходных, он не позволял себе ни единой свободной минуты, насколько мне известно, он даже спал по четыре часа в сутки.

Странно, что он позволил себе жену.

– Светлого дня, лоу Илайя, – вошедший Велон поклонился мне и кивнул дамам. – Вы поздно обедаете или рано ужинаете?

– Ужинать мне не придётся, – я поднялась из-за стола, пересела на диван и жестом предложила главе Третьей службы сесть рядом. – Концерт закончится в десять вечера, поэтому мы и решили подкрепиться заранее.

– Амели сто́ит того, чтобы поголодать, – Велон принял приглашение и с наслаждением откинулся на мягкую спинку. – Вы знаете, что это любимая певица Бергана? Была когда-то, – он помрачнел.

Девушка-служащая забрала со стола поднос и вышла, дамы упорхнули в смежную комнату.

– Вероятно, о вкусах Бергана мне придётся расспрашивать вас или других его друзей, – заметила я негромко. – Спасибо визору за напоминание, как Его Величество выглядит. Жаль, что я ему настолько безразлична.