Онлайн книга «Путь. Книга вторая»
|
Вслух же я говорю просто: – И что? Он невесело смеётся: – Ты прав, ничего. Это глупость с моей стороны. – Диран, я в пятый раз спрашиваю: зачем ты пришёл? Он пристально смотрит – и выпаливает: – Правда, что у вас чувства одни на двоих? Всё, что испытывает один, передаётся второму? – Если вкратце – то да. Тут он пугает меня – тем, что в едином рывке оказывается у моих ног, обхватывает руками, утыкается в колени, трепеща всем немаленьким телом: – Тогда… возьми меня, Дэрэк! Я пытаюсь вскочить – куда там! Привалился намертво. – Ты спятил?! Ты соображаешь, о чём ты просишь?! – Да. Не переживай, я опытный. Доставлю тебе наслаждение… Мне всё-таки удаётся частично высвободиться: – Ты же не обо мне думаешь?! – Нет, конечно… Но тебе тоже будет хорошо. Возможно, так хорошо, что ты позволишь быть с тобой и дальше. Заметив мой ошалелый взгляд, он торопливо объясняет. – Я думал об этом. Его тело не готово меня принять. А так… Ты сам говоришь – вы едины. Я буду ласкать его через тебя. Мне в жизни предложений, конечно, делали поменьше, чем Джэду. В сотни раз. Но делали. И никогда – в таком смысле! – Диран, ты – ненормальный! Он смотрит с таким отчаянием, что мне становится жутко. Я понимаю, что имел в виду Джэд. Особенно когда распростёртое у моих ног тело начинают сотрясать рыдания. – То, что ты предлагаешь, невозможно. Его страдания не поддельны. Слёзы, размазанные по лицу, настоящие. – Я люблю его, Дэрэк! Вижу. И сочувствую. Только изменить ничего не могу. И если б мог – не стал! Потому что… – Я тоже его люблю, Диран! Сын Эйка медленно отрывается от пола и приваливается спиной к креслу, в котором я сижу. – Дэрэк… красивое имя. Дэрэк, то, что я испытываю к тебе… это не ненависть. Вы связаны. Настолько, что нельзя любить или ненавидеть кого-то одного. Только обоих. Понимаешь? – Нет. Уходи. – Я ведь не требую каких-либо чувств. Или обязательств. – А постель – не обязательство?! – Это просто постель… Воздух внезапно кончается, и меня прорывает: – Диран, убирайся! Ты бредишь! Всё, что ты навоображал, – невыполнимо, немыслимо, неосуществимо! Возвращайся в Паджер! Не потому, что я боюсь за себя. Мне страшно, что ты закончишь, как Мариэль! Убьёшь себя и навечно останешься мучительным воспоминанием для него, этого не заслужившего! – Нет. Пока я жив, есть надежда… Убив себя, я её потеряю. – Нет у тебя надежды, Диран. Как вы все не хотите понять! – Ты прав – я не хочу понимать. Мы сидим, и между нами возникает хрупкое молчание – почти соучастие, почти доверие. – А ты представлял когда-нибудь себя на месте этих… всех? Я отвечаю очень быстро – потому, что задавал себе этот вопрос тысячи раз: – Я не в состоянии это представить. Так получилось… я его выбрал – с первого взгляда, почти не зная, не думая, не колеблясь. И сразу заявил права, сказав: ты мой. Ещё толком не осознав, что под этим подразумеваю. А он согласился – на то, что скрывалось под моими словами! Мне год понадобился, чтобы разобраться, что, собственно, я имел в виду. Но за этот год он ни разу не взглянул на другого человека. И все годы после. За семнадцать лет он не дал ни единого повода сомневаться в моих правах… Диран, прости. Я не могу вообразить подобное. Мы ссоримся, я ревную… на пустом месте. Только он – мой! С первого дня и навсегда! – Счастливый… |