Книга Путь. Книга третья, страница 79 – Анюта Соколова

– Принц, это третий кувшин.

– Ага.

Я перенял почти все жесты, привычки и любимые слова. Выпиваю стакан залпом, чуть запрокидывая голову. Резко откидываюсь назад. Во мне хоть что-нибудь осталось от меня?!

– Эске, ещё!

Крылатый прищёлкивает клювом и подвигает мне блюдо с такешем:

– Ты хотя бы заедал, принц. Потом плохо станет.

Мне уже нехорошо. Так худо, что я не придумал ничего лучше, чем спрятаться от всех в комнатах Смотрителя замка Корха и напиваться под его пристальным птичьим взглядом. Втайне от всех… тайком от не-е-его-о…

– Эске, тебя любимая предавала?

В ответ – сдержанный смешок:

– Дэр, у меня, как и у тебя, не любимая, а любимый. И не семнадцать лет, а сто сорок.

– Гм… а мать Сантии?

– Так это только ради яйца! Опять-таки как у тебя.

– Только меня, дурака, жениться потянуло… Эске, а тебе хотелось мужа твоего прибить?

Теперь откровенный хохот:

– Принц, ты на досуге вспомни наши обычаи. Мы Обрядов не проходим. Хагер мне не муж, он мой любимый. Все перья за него повыдергаю и крылья переломаю! Эй! Ты опять наливаешь?!

Кресс растекается по телу горячей волной. Но злость внутри не проходит.

– За него – это понятно, это правильно… А ему – врезать, хорошенько, от души, чтоб неповадно мучить было? Чтоб стало больно, как тебе от его поступков? Или уйти, навсегда… надолго… на какое-то время. Пусть ищет, беспокоится!

Тонх понимающе смотрит на меня:

– Дэр… Не у всех же мужья помесь хоренга с тонхом в линьке. Мой Хагер ласковый, добрый, внимательный. Мы с ним не дерёмся.

Джэд тоже нежный, чуткий и ласковый. В постели! А в жизни… Я быстро выпиваю ещё стакан. Голова начинает кружиться.

– Э-эске… Мы тоже н-не дерём… ся. Я его просто хочу… п-придушить. Во-от этими рук-ками, – для наглядности я вытягиваю упомянутые конечности дрожащими ладонями вверх.

– За что?

И правда, за что? Что помирился с матерью? Поставил меня перед фактом? А эта особа посмела его погладить по голове в моём присутствии, назвав его «сынком»? И пресловутая магия ничего ей не сделала?! Даже не отреагировала… предательница!

Или за то, что всё это произошло в присутствии Эльги и она отнеслась к происходящему гораздо сдержаннее? Улыбнулась Зэльтэн и попыталась усовестить меня?

А может, за робкую попытку Джэда меня успокоить? Или за то выражение родного лица, с которым он вклинился между скандалящими нами? Да, за это! Он не имел права… – сразу мне не подобрать слов, – вести себя так, словно мы равны! Я должен быть всегда на первом месте, он обязан был спросить меня…

Очередная кружка кресса погружает меня в беспросветное отчаяние. Вот так, всю жизнь отдал… слово не подобрать. Тот, Агра… Арга… тьфу! С тьмой в глазах… был прав. Данилэну. Супругу, возлюбленному и намного больше. А меня приравняли к предательнице, бросившей и забывшей! Как мне существовать-то теперь?! Вот сейчас возьму тот нож для фруктов и перережу вены… вдоль, по всем правилам, чтоб наверняка-а-а…

– И как это называется? – взгляд Тора упирается в меня не хуже ножа.

Любимая, невероятная, исключительная синева… А ресницы не такие длинные, и брови шире, и скулы мягче… Могу найти тысячу отличий. От изгиба губ до формы мочек уха. Разный запах, иные, хоть и похожие, жесты. Своего данилэна я не спутаю ни с кем.

– Дэрэк, – доносится до меня голос Создателя, – ты хоть что-нибудь соображаешь?