Книга Ветер перемен, страница 57 – Анюта Соколова

Почувствовав, что мой рот ничего не сковывает, я первым делом выпалила:

– Кэл жива?

– Пока – да, – кивнул мне мужчина. – Но сразу предупреждаю – это ненадолго.

– И вы не собираетесь угрожать мне её смертью? – даже растерялась я. – Как в древних книгах – «Сделай то-то и то-то, и тогда я пощажу твою семью».

Маг сухо рассмеялся.

– Эльвикэ, ты очаровательна. Не глупа и не наивна, а чиста до омерзения. Нет, девочка. Мне ничего от тебя не нужно, кроме тебя самой. Вернее, твоего существования. Я два века всеми силами боролся с бездарностью, чтобы под конец жизни найти то, что искал, именно в бывшей бездарной – как иронично, правда?

– Что значит – «боролся»? – насторожилась я.

– Скрывал правду – о том, что бездарная пара в итоге обретает неслыханное могущество. Скандье не нужны великие маги! Именно они вели войны, нарушали запреты, совершали открытия, грозящие концом света. Как и непредсказуемые дети от магов разных стихий и даров. Идея чистоты крови – не ради сохранения силы магии: она призвана принести миру стабильность – на тысячелетия!

– Всё-таки фанатик, – буркнула я. – Скажите, господин…

– Кальвен Марвэйл, – церемонно поклонился маг.

– Господин Марвэйл, а вас не настораживает, что, лишая мир разнообразия, вы ведёте Скандье к упадку? Дары Богов слабеют, вместо сильных магов вы получаете посредственных универсалов.

– И очень хорошо, – довольно откликнулся он. – В своё время Оришан Тэгьер не послушал меня – и что? Получил внука, который в любой момент способен разнести Скандье вдребезги. Маги, подобные Ульвэйну, опасны! Хаос – разрушение и смерть! А иллюзии? Маги жизни и смерти? Счастье, что они почти исчезли!

– Значит, вы знаете, что Лэй – маг Хаоса? – я не сомневалась в утвердительном ответе, но не преминула задать вопрос.

– Догадывался, – раздражённо бросил Марвэйл. – И полностью убедился, когда появилась ты. Видишь ли, девочка, у Богов своеобразный юмор. Они подбирают пару, глумясь над всеми представлениями о справедливости. Иначе как объяснить, что ничем не примечательная, слабенькая магичка обретает способности, позволяющие повелевать людьми?

Я скептически усмехнулась. Внутри же начал зарождаться страх. Он же спятил! Двухсотлетний сильный псих, наделённый властью. Со своими идеями и представлениями о благе.

– Радуешься? – неправильно истолковал мою усмешку мужчина. – А мне вот не весело, мне обидно! Я всю жизнь посвятил защите своего мира, лгал, предавал, убивал ради этого – а дар влиять на людей получила ты, сама того не желая!

Сумасшедшие опасны тем, что, уверенные в своей идее, убеждают в ней и окружающих. Мой любопытный взгляд не остался незамеченным.

– Ты, Эльвикэ, неплохо мыслишь, – продолжил Марвэйл. – Одно то, что ты очень скоро догадалась о природе бездарности, говорит в твою пользу, как о весьма разумной девушке. Потому я и трачу своё время, беседуя с тобой, вместо того чтобы сразу отправить к Богам. Хотя из-за тебя мне придётся особо постараться. Но оно того стоит.

Маг смерил меня взглядом с головы до ног.

– Твой дар, девочка, не целительство. Ты маг гармонии – неслыханная редкость. Я почти сомневался в их существовании, пока не увидел тебя. Ради этого пошёл на риск и позволил вашей связи появиться: мне стало интересно, что стои́т на обратной стороне разрушения. Оказалось, всего лишь способность даровать покой душам. Эльвикэ, задай себе вопрос: почему люди начали тянуться к тебе? Почему Ульвэйн Тэгьер, бешеный и непредсказуемый, рядом с тобой стал смирным и послушным, словно котёнок? Крэйль Дарье, замкнутая, холодная, высокомерная особа прониклась к тебе симпатией настолько, что удостоила своей поддержки. Не приписываешь ли ты это исключительно своим достоинствам? Или милому личику? – Марвэйл язвительно хихикнул: – Нет, дорогая, всё гораздо проще! Твоя заслуга минимальна – ты воздействуешь на людей магией, полученной от Богов. В твоём присутствии им кажется, что они наконец-то обрели цель в жизни. Именно это мне в тебе и нужно. Умение убеждать. Ты поможешь объяснить Скандье правильность моих идей. Благодаря тебе никому, обладай он хоть властью Верховного, больше не придёт в голову усомниться в единственно верном пути и образе мыслей.