Книга Три дня до прошлого, страница 51 – Анюта Соколова

– Странно, обычно спальня матери – смежная с детской. Но я не вижу двери.

– Она тут, – Ксан нажал на серединку мака, и часть стены растворилась в воздухе.

За дверью действительно была спальня, только определённо не женская. Сдержанная холодная гамма, однотонные синие обои, односпальная кровать с тумбочкой в изголовье, два простых светильника с матовыми плафонами, комод и поясное зеркало над ним. Какие-либо безделушки отсутствовали, плотные синие портьеры наполовину закрывали окно. Мама никогда не удовольствовалась бы столь скудной обстановкой.

– Спальня твоего отца, – подтвердил мои выводы Ксан.

– Он умер здесь?

– Нет. В соседней комнате, – Ксан помолчал и продолжил: – Он скончался мгновенно, даже не успел понять, что происходит.

– Слабое утешение.

Соседняя спальня выглядела столь же пышной, насколько скромной казалась предыдущая. Всё, от светлого ворсистого ковра на полу до изогнутых ножек стульев, прямо-таки вопило о достатке. Шторы с золотыми кистями на окнах, антикварная мебель, старинный гобелен во всю стену, бронзовая подставка под цветы в виде дерева.

– Здесь же были комнатные растения? Тут и в прихожей.

– Они засохли и выглядели ужасно. Сотрудники Службы написали об этом твоей матери, она велела выкинуть цветы вместе с горшками.

Роскошная кровать с резным изголовьем соответствовала комнате, но на голом матрасе сиротливо лежали подушки без наволочек и сложенное в несколько раз одеяло.

– Покрывало и постельное бельё забрали в лабораторию, искали улики, – пояснил Ксан. – На покрывале ничего не обнаружили. Аделина Ардо могла потребовать его обратно после процесса. Она не требовала.

Я подошла к окну. По-весеннему яркое, совсем не февральское солнце заливало бульвар, подстриженные тополя вытянулись аккуратными столбиками. Неспешно прогуливалась пожилая женщина-маг в лёгком полупальто. За руку она вела девочку пяти-шести лет, в тёплой шубке и яркой вязаной шапочке с помпоном: маленькие маги до пробуждения дара мёрзли наравне с людьми.

– Ксан, а портьеры не были задёрнуты?

– Их никто не трогал. В этой спальне всё осталось так, как было пятнадцать лет назад, за исключением горшков с цветами.

– В середине ноября рано темнеет. Бульвар Кареш широкий. С другого конца вполне можно увидеть, что происходит в освещённой комнате. Отец занимался любовью с женой, после принимал любовницу и не подумал о нескромных взглядах? Это никого не удивило?

– Стёкла в окнах непростые. Изнутри они прозрачные, с улицы кажутся зеркальными. Простейшее заклинание, обычное дело для Винеи.

С досады я поморщилась.

– Демон, давай ты мне всё расскажешь? Сколько можно? «Потом, когда получишь диплом, сама прочтёшь…» Никто лучше тебя не знает о том, что произошло, ни один протокол не опишет полной картины, которая хранится в твоём уме.

– Эля, я могу в чём-то ошибаться, судить предвзято, невольно выгораживать свою мать. Но главное – улик по-прежнему нет, – Ксан осёкся, вытащил из кармана кольца с ключами, посмотрел на меня в упор. – Возможно, это ничего не значит. Только Аделина Ардо утверждала, что от дома было всего два ключа, у неё и у мужа. Пиджак покойного, висевший на спинке стула, забрали в лабораторию, и в кармане обнаружили ключ с брелоком в виде птицы. Такой же, как этот, – он отложил упомянутый в сторону. – Так вот, Эля. Тот ключ вместе с покрывалом и постельным бельём до сих пор хранится в архиве Службе. Я видел его собственными глазами. Откуда, спрашивается, взялся третий ключ?