Книга В объятиях Шамбалы, страница 57 – Эрнст Мулдашев

Так кто же он — Чужой Бог? Я не знаю, потому что я не Бог. Но, наверное, правы религии, которые говорят, что кроме Настоящего Бога на свете существует ещё и Демон, Дьявол или даже Сатана. Я даже не знаю, кто из них главнее и кто есть кто, но я чувствую, что они есть главные действующие лица параллельного нам мира — мира лукавых иллюзий.

В Городе Богов нет места Чужому Богу

И тут я понял, что я, в принципе, счастливый человек, поскольку все же побывал здесь — в реальном (а не иллюзорном!!!) Городе Богов. А счастлив я оттого, что в этом Городе нет места Чужому Богу и я, наконец, увидел мир, величественный мир Настоящего Бога, состоящий из пирамид и монументов, созданных силой Чистой Мысли и Чистых Чувств. Этот Город очень значим для Земли, потому что он является кристально чистым островком на нашей планете, над которой витает красно-черный призрак Чужого Бога. Этот Город значим ещё и потому, что он, с помощью Великого Ямы, охраняет от коварного и сильного Чужого Бога прекрасные подземные Шамбалу и Царство Мертвых, где собраны и живут Лучшие из Лучших всех Человеческих Рас, когда-либо существовавших на Земле.

Мысленно я все еще был Там…

Я остановился и оглянулся, чтобы ещё раз взглянуть на Зеркало Царя Смерти Ямы, взглянуть… с любовью. Но оно уже скрылось за склоном, а возвращаться не было сил. У меня опять заболел желудок, заболел резко и сильно. Я скучал… по Зеркалу Смерти… я хотел ещё большей чистоты, ещё большей… ещё и ещё большей…

— Шеф, посмотри, как скала стоит! — как в тумане услышал я голос Равиля.

— Кто стоит? — прохрипел я.

— Селиверстов стоит. Нас поджидает. Беспокоится. На скалу похож. Большой.

— А-а-а…

— Отсюда видно, что живота у него не стало.

— А-а-а…

— Понимает, что в Долине Смерти были.

— Кто… понимает?

— Селиверстов.

— А-а-а…

— Смотри, дергается. Сильно, значит, беспокоится.

— А-а-а…

— Рукой машет.

— Да.

— Нам навстречу пошёл.

— Да.

— Опять дергается.

— Да.

— Ходит что-то, то вправо, то влево.

— Да.

— И что он ходит-то?

— Не знаю.

— Чует что-то?

— Может быть.

— А что чует-то?

— Не знаю.

— Смотри-ка, присел.

— Вижу.

— А чо он, присел-то?

— Не знаю.

— Может быть?

— Может.

— Сидит, ведь, а?!

— Сидит.

— Нашёл время.

— Бывает.

— Вроде бы нет.

— Вроде бы.

— Смотри-ка, прилег.

— Да.

— А что он, прилег-то?

— Не знаю.

— Отдыхает, что ли?

— Может быть.

— Нашел время отдыхать!

— Да уж.

— Думает, что мы призраки, что ли?

— Может быть.

— Крикнуть бы, но сил нет.

— Да уж.

— Призраки ведь не кричат, понять должен!

— Должен.

— Но сил нет.

— Да уж.

— Смотри-ка, встал.

— Да.

— Стоит, как столб.

— Да.

— Волнуется, наверно.

— Да.

— За нас волнуется… не превратились ли мы в призраков.

— Да.

— Опасности от нас, что ли, ждет?

— Может быть.

— Смотри-ка, за ремень взялся.

— Вижу.

— Что он хочет-то?

— Не знаю.

— Нет, отпустил ремень.

— Да.

— В карман полез.

— Да.

— Роется что-то.

— Да.

— И что он роется-то?

— Не знаю.

— Сигарету достал, что ли?

— Вроде.

— Закурил.

— Вижу.

— Волнуется, значит.

— Да.

— За нас волнуется?

— За нас.

— А что волноваться-то?

— Не знаю.

— Мы что, призраки, что ли?

— Нет.

— А он-то уверен, по-моему.

— Может быть.

— Опять задергался.

— Да.

— Сильно дергается-то.

— Да.

— А что он дергается?

— Беспокоится.

Незаметно мы подошли к Сергею Анатольевичу Селиверстову.

— Ох и издергались мы, ожидая вас, — сказал он.

— Да уж, — хором ответили мы с Равилем.

— Что у тебя, шеф, лицо перекошено, как будто челюсть выбили в драке?

— Да болит, Серёжа.

— Что болит, челюсть?

— Да нет, желудок.

— А-а-а… А похоже, что челюсть.

Сергей Анатольевич Селиверстов, бодро шагая впереди, подвел нас к Рафаэлю Гаязовичу Юсупову и проводнику Тату, сидевшим на камнях.

— Ну что, пообщались со смертью? — весело спросил Рафаэль Юсупов. — И какова она, смерть-то?

— Да так…

— Шоколадку лучше сожрите! Жирные кислоты вместе с сахаром нужны в высокогорье.

— Да…

— Кости видели, в Долине-то?

— Да.

— Чьи? Человечьи?

— Да.

— Много?

— Да.

— Умирают, значит, там.

— Да.

— А что ты, шеф, квелый какой-то?

— Да так…

Я устало опустился на землю. Страшно болел желудок. Я терпел.

— Долина Смерти сама выбирает тех людей, кого надо убивать, — всплыла из памяти фраза, некогда произнесенная проводником Гелу.

Рафаэль Юсупов подсел ко мне и, положив руку на плечо, спросил: